– Про убийства я ничего не знаю, – ответил Санчо, – и сам я отроду этим делом не занимался, но зато я хорошо знаю, что Санта-Эрмандад очень интересуется теми, кто затевает драки на больших дорогах.
– Не тревожься, друг мой, – сказал Дон Кихот, – я тебя освобожу из любой тюрьмы. Но скажи мне по совести: видал ли ты когда-нибудь на свете рыцаря отважнее меня? Читал ли ты в романах, чтобы какой-нибудь рыцарь проявил больше смелости при нападении, упорства в защите и ловкости при нанесении удара?
– По правде сказать, – ответил Санчо, – я никогда в жизни не читал никаких романов, потому что я читать не умею, да и писать тоже. Но я готов побиться об заклад, что более отважному господину, чем ваша милость, я никогда не служил за всю мою жизнь. Лишь бы вам не пришлось расплачиваться за всю эту отвагу в том укромном местечке, о котором я только что упоминал. Однако, ваша милость, вам следует позаботиться о себе: ведь у вас из уха сильно идет кровь, а у меня в сумке есть корпия и немножко белой мази.
– Все это было бы лишним, – ответил Дон Кихот, – если бы я не забыл приготовить склянку чудотворного бальзама Фьерабраса: одной капли его было бы достаточно, чтобы исцелить любую рану.
– А что это за бальзам? – спросил Санчо Панса.
– Состав этого бальзама, – ответил Дон Кихот, – я помню очень хорошо. Вот погоди, в первом же селении я приготовлю его и дам тебе. Если когда-нибудь в битве могучий противник разрубит меня пополам (а это случается со странствующими рыцарями), ты осторожно подними ту мою половину, которая упала на землю, и приложи ее к той, что осталась в седле, только смотри, чтобы они пришлись аккуратно друг к другу. Затем дай мне выпить два-три глотка этого бальзама, и я снова буду жив и здоров, как ни в чем не бывало.
– Ну, в таком случае, – сказал Санчо, – не надо мне никакого губернаторства. В награду за мою великую и верную службу я прошу только одного: дайте мне, ваша милость, рецепт этой удивительной жидкости. Я нисколько не сомневаюсь, что ваш бальзам всегда и везде можно будет продать по два реала за унцию, а может быть, и дороже. А этого мне за глаза довольно, чтобы честно и спокойно дожить свой век. Скажите, однако, дорого ли обходится его приготовление?
– На три реала его можно изготовить три асумбры[23], – ответил Дон Кихот.
– Так чего же вы ждете, ваша милость! – воскликнул Санчо. – Отчего вы сами его не делаете и меня не научите?
– Молчи, друг мой, – ответил Дон Кихот, – еще не такие тайны я открою тебе и не такими милостями осыплю. Ну а теперь займемся моим ухом: оно у меня болит больше, чем мне бы хотелось.
Санчо вынул из сумки корпию и мазь. Но когда Дон Кихот снял шлем и увидел, как он исковеркан, то едва не лишился чувств. Положив руку на меч и подняв глаза к небу, он сказал:
– Клянусь Творцом мира и четырьмя Евангелиями, что отныне я буду вести такую же жизнь, какую вел великий маркиз Мантуанский, когда он поклялся