Если бы только они знали, куда он собирается. Вовсе не в Лозанну, а в… Париж.
Весной 1935 года Юлий Бринер, мальчишка неполных пятнадцати лет, поднялся на борт торгового судна, следующего в Европу. И покинул своих родителей на долгие четыре года. Перед ним простиралась новая, совершенно неизвестная жизнь. Юлий был таким же авантюристом, как и его знаменитый дед.
12. Франция
Его путь в Париж – настоящее головокружительное приключение. Едва ступив на землю после долгого плавания на пароходе, Юлий тут же исчез из вида людей, которых родители попросили присматривать за мальчишкой. Они ехали в Швейцарию и согласились довезти Юлия до Лозанны, чтобы передать тётушке Вере. Но какое там – он улизнул еще в порту, прихватив свой чемоданишко и даже не попрощавшись.
Добраться до Парижа оказалось делом пустяковым. Французский Юлий знал с детства – на этом языке говорил отец и все его родственники, поскольку считали, что обязаны знать язык деда, уроженца франкоговорящего кантона. В кармане было несколько франков, так что место в вагоне третьего класса он занял без проблем. Но вот в самом Париже…
Он спал, где попало. Как попало питался. Пережил потерю всех вещей – его чемодан умыкнули клошары, пока Юлий отрешенно бродил по улицам «столицы мира». Деньги быстро закончились. Он попытался устроиться на работу, но его, подростка, никуда не брали. Несколько дней он кантовался на рынке, пропитавшись запахом рыбы. Потом ворочал мешки на железнодорожном складе. Подметал улицу. Носил почту. Не выдержал, отыскал сестру и некоторое время жил у нее. И наконец, устроился в небольшой ресторанчик на Монмартре.
Это был русский ресторан «Эрмитаж», который держали эмигранты. Швейцаром здесь был бывший полковник русской армии. Официантами – бывшие офицеры Белой армии. По вечерам на сцене пели и плясали цыгане.
Юлию доверили мыть посуду – за ужин и койку в подсобном помещении. Он был счастлив.
13. Цыгане
Это были самые настоящие цыгане – из России, сбежавшие от большевиков во время гражданской войны. Днём, когда им не приходилось выступать, они были похожи на обычных французов. Такие же смугловатые, такие же тихие. Вечером же, когда ресторан был забит посетителями, цыгане преображались. Малиновые рубахи, тонкие лаковые сапоги, жгучие кудри. В руках гитары. Щемящий пронзительный распев. И… песня, которая кружила голову…
Юлий (сейчас его звали Жюлем – как деда) вдруг вспомнил, что он и сам умеет петь. И не только петь, но и играть на гитаре и танцевать. Всему этому он был благодарен сестре Вере. Пока она училась в лицее, осваивая азы музыкального мастерства, он проходил с ней тот же курс