Двое подростков пятнадцати и четырнадцати лет сидели в кабинете напротив Залежного. Тот, что постарше, Илья Кустов, выглядел немного взволнованным. Однако привыкший всегда и везде оставаться спокойным и невозмутимым, мальчик пытался и здесь вести себя уверенно. Он бы одет в летний бежевый пуловер, облегающий его крепкие мышцы, светлые джинсы и спортивные кеды. Илья имел недурственную внешность. Русый цвет густых волос придавал серому оттенку глаз бездонную глубину. Удлиненная стрижка как нельзя кстати прикрывала слегка оттопыренные уши. Кривоватый нос смотрелся вполне пристойно на длинном овале лица. Сейчас на лице школьника ярко выделялись свежая ссадина на левой щеке и разбитая нижняя губа. Мощный подбородок выглядел слишком большим, но, тем не менее, придавал мальчику мужественности. Одним словом, каждый недостаток во внешности подростка с лихвой перекрывался притягательной изюминкой.
Четырнадцатилетний Денис Бурунов, в отличие от Ильи, не имел признаков побоев на лице. Он был самым обычным, вполне неприметным школьником. Его внешность казалась настолько серой и размытой, что, пройди мимо него на улице хоть сотню раз за день, описать Дениса было бы трудно, даже если напрячь мозг до предела. Одежда была такая же невыразительная: черная толстовка с капюшоном, темные джинсы и кроссовки. Но, несмотря на всю «обычность», лицо мальчика вызывало необъяснимое отвращение. Нет, Денис не имел никаких внешних уродств, однако его вечная ухмылка и надменный взгляд, вкупе с периодически всплывающей на поверхность озлобленной гримасой, делали его крайне неприятным. Несомненно, Денис Бурунов был очень хитер и опасен. На самом деле, вышеупомянутые Рамзин и Сокольников не были хулиганским дуэтом. Это было трио.
И Денис в нем был вожаком.
Наконец, пора перейти к прекрасной части этого квартета. Алина Мышкина скромно сидела на кожаном диване в конце кабинета и нервно перебирала пальцы. Волнение и страх – все, что сейчас испытывала школьница.
Девочка была твердо уверена, что ей здесь не место. С одной стороны, она оказалась здесь по собственной глупости, проявив инициативу и рассказав об инциденте. С другой стороны, нельзя было бездействовать, позже на смену глупости могло прийти осознание малодушия. Ей пришлось выбирать: либо быть очень смелой, либо проявить привычную трусость. Выбор определил течение дальнейших нескольких месяцев, о которых она задумается еще не раз.
Девушка была весьма недурна. Ее даже можно было бы назвать симпатичной, если бы не замкнутость и куча комплексов. Такие вещи любую девушку делают незаметной тенью, не дав шанса раскрыться их личности характерными оттенками.