где я один.
Есть одиночество мудрое,
есть одиночество утлое.
Хвала тем, кто всегда мудр,
у кого жизнь – из одних утр.
А мне и тоска
так близка…
Картина Чюрлёниса «Покой»
Скалистый кит,
два скрытых ока,
всё отразившая вода…
И основание – глубоко,
как мысль,
как вера,
как беда.
Каптерев «Вечерний звон»
Колокола – качаются
колокола – качаются
и мечутся и маются
на волю вырываются
как будто век кончается!..
Пылает солнце пряное
пылает солнце пряное
ядрёное – румяное
и небо полупьяное
горит, как поле бранное!..
Колокола – качаются
колокола – качаются
и купола – склоняются
и в пляску вовлекаются
качаются – качаются!..
Сирень многоголовая
сирень – многоголовая
фонтанная – лиловая
густая – баснословная
колышется – бредовая!..
Колокола – качаются
колокола – качаются
и птицы ввысь взметаются!..
И инок потупляется:
чудесный день кончается…
* * *
Проказы природы —
проказа, чума и холера
проклятия рода людского —
бездомность и голод
нет, вы не исчезли
но тают владения ваши
не вечно вам править
страной человечьего горя
Преемники ваши куда изощрённей и злей:
страданья здоровых, согретых и сытых людей.
* * *
Спит прошлое,
клубком свернувшись,
не в памяти, а где-то в сердце,
и лишь порою полусонно
царапнет острым коготком.
* * *
На жар-птицу глядят восторженно,
подзывают жар-птицу ласково,
восхищённо следят, как гордая
светлой молнией в небе мечется.
Воздвигают замки воздушные,
разбивают сады чудесные,
умоляют жар-птицу нежную
осенить их своим присутствием.
Но обычно уж так случается,
что недолго жар-птица царствует
посреди фантазий безудержных,
для неё одной предназначенных.
Зарастают сады прекрасные
и ветшают дворцы волшебные,
гаснут пёрышки, словно искорки,
в оперении, некогда пламенном.
И среди развалин покинутых,
среди зарослей полузабытого,
как воробушек серый, прыгает
птичка, бывшая прежде жар-птицею.
* * *
Не я в дорогу. Нет. В меня дорога
вонзается, как светлая тревога,
и режет мою душу пополам.
По городам влечёт, как по балам,
средь танцев