Книги на идиш, прочитанные Шоломом, навели его на одну мысль, которая долгое время не давала ему покоя. Дело в том, что юноша решил стать писателем. Хотя и понимал – еврейский писатель, пишущий на идиш (а на любом другом языке Шолом писать не мог), исключительно на литературные заработки полагаться не может. Впрочем, жизнь доказала обратное.
15. Хочу быть писателем
Желание 17-летнего паренька стать писателем выглядело примерно так же, как спустя столетие желание его сверстника из российской глубинки стать космонавтом.
На идиш к концу девятнадцатого века разговаривали примерно 10—12 миллионов человек – не только в России, но в Европе и Америке (в Америке идиш был языком еврейских эмигрантов из Восточной Европы). Сколько из них могли читать и покупали книги, неизвестно. Но всё же в России, Польше, Германии, Австрии выходили газеты на идиш, издавались литературные еженедельники и альманахи, выпускались художественные книги. Немного, по 10—15 наименований в год максимальным тиражом в 30—40 тысяч экземпляров (очень редкие издания), о 150 или 200 тысячах (такими тиражами в России издавали, к примеру, романы Горького, ещё в дореволюционное время) и мечтать не приходилось. 30-тысячный тираж позволял автору жить на литературный гонорар. Но книжка, выпущенная тиражом в 2—3 тысячи экземпляров (стандартный тираж того времени) не позволяла даже свести концы с концами. В этом наше время от эпохи полуторастолетней давности почти не отличается.
Но разве юноша станет задумываться о таких прозаических вещах? Он хочет стать писателем, и точка. И к мечте своей готов идти всю жизнь, полагая, что честный труд и целеустремлённость своё дело сделают. Как ни странно, в этом Шолом не ошибся. А работать он умел даже в очень юные годы.
16. Выпускник
В начале лета 1876 года Шолом Рабинович закончил реальное училище и получил аттестат с отличием – как лучший ученик года. С гордостью Шолом показал отцу документ о полном среднем образовании.
– И что ты, сынок, намерен делать теперь? – спросил отец.
– Поступлю в учительский институт в Житомире! – ответил Шолом.
Житомирский институт был единственным высшим учебным заведением юга России, в который принимали евреев из бедных семей. А жизнь Рабиновичей к тому времени была уже балансированием на грани нищеты. Детей куча, верные источники дохода отсутствуют. Выучить сына Нохум не мог, поэтому предложил положиться на волю случая. При отлично сданных вступительных экзаменах Шолом мог рассчитывать