риелтором, а он одним из её многочисленных клиентов. В какой-то момент они влюбились (а моя мама начинает любить весь мир стоит ей только выпить свой «напиток Дракулы»), а затем все так стремительно закрутилось, завертелось что в итоге она решилась на переезд в его дом находящейся в неизвестном мне поселке Зимнем, расположенном где-то недалеко от Новосибирска. Мама мне пообещала свозить когда-нибудь потом в Новосибирск и отвести в зоопарк в котором я так и не разу не была, а видела только на картинках своей энциклопедии подаренной моей бабушкой по отцовской линии, где-то сейчас это потасканная жизнью энциклопедия едет в багажнике грузовика и еще не знает в какую глушь мы везем, всех иллюстрированных животных. Я везу свою старую жизнь, в новую неизвестность и страшусь ее больше огня. Скоро сентябрь. Осталась буквально неделя до него, а мне совсем не охота идти в новую школу. Коммуникабельность совсем не мой конец, как сказала моя прошлая классная руководительница, и все же с горем пополам я смогла себе отыскать свою единственную подругу Гордееву Раду Петровну. Моя мама посмеивалась над её именем и часто называла её не Рада, а Рабочая Демократия, что впрочем ту совсем не обижало, а даже немного радовало, хотя я не до конца могла понять в чем собственно была причина ее радости. Рада была очень веселой девочкой с заплетенными в тугой хвост светлыми волосами, загорелой на солнце кожей (она также очень часто ездила с родителями на море и различные санатории) с выпученными карими глазами и пушистыми бровями. Она мне чем-то напоминала распушинившуюся белку, вечно перескакивающей с места на место и не находящую нигде себе покоя. Залюбленная своими родными, но не испорченная, именно поэтому наверное к ней многие тянулись как к лучику света в пасмурный день. У нее день рождение будет в декабре. Нужно будет прислать ей поздравительную открытку, если она еще к тому моменту будет помнить о моем существовании. Мне бы хотелось в будущем увидеть свою подругу хотя бы еще раз, но уговорить свою мать в ближайшее время снова поехать в Самару я врят ли смогу. У меня остался лишь Моти. Моти который как и я ненавидел весь наш переезд и новую жизнь.
Выдра моргнув глазами повернулась ко мне лицом и как-то слишком резко махнула своим длинным острым хвостом в сторону отчего он несильно ударился об мягкую обивку водительского сидения, но никто из взрослых этого совершенно не заметил, а значит можно спокойно выдохнуть воздух из легких.
– Мне совершенно все это не нравится. – сообщил обеспокоенно Моти пытающийся посмотреть в окно. Голос его как всегда был чистым и звонким. – Я хотел бы вновь оказаться у нас в квартире, где так всегда вкусно пахло пирогами бабушки Надежды Сергеевой.
– Тише дурак. Мама говорит что не стоит больше общаться с ней. – шепотом сообщила я своему другу, хотя уже не один раз рассказывала всю подноготную Моти, который все не желал мирится
