У Наэлли был свой, излюбленный родник. Он бил из-под земли мощной струей и свободно скатывался по отвесному горному склону, образовывая небольшое озеро в низине.
Подойдя к ручью, эльфийка присела и окунула в него свои руки, соприкоснувшись с холодом и силой текущей воды. Наэлли быстро умылась, но тут же ощутила желание пройти дальше и искупаться в прогретых за лето водах озера.
Раньше бы Наэлли немедля вскочила и весело помчалась навстречу ласкающим тело водам, но теперь все изменилось. Она аккуратно встала и положила руки на свой живот: уже через несколько недель на свет должен был появиться ее ребенок.
Поэтому эльфийка лишь глубоко вдохнула свежий утренний воздух и с гордостью, почти степенно, продолжила спуск.
В конце лета погода стояла самая жаркая, но впереди ожидался сезон дождей, кое-где на острове сменявшийся морозами.
Наэлли уже провела одну зиму в этих местах и знала, что после родов ей вместе с ребенком придется прятаться в пещере, кутаясь в теплые шкуры и поедая запасенные фрукты и орехи. В основном же питаться мясом, принесенным с охоты Канарис.
Но пока Наэлли не хотела думать о предстоящих трудностях. Ей необходимы были солнце, пение птиц и спелые плоды, которые уже то и дело падали с деревьев под собственной тяжестью.
«Не любя свое тело, не лаская свою душу добрыми словами, невозможно в полной мере полюбить окружающий мир и его обитателей», – вспоминала мудрость своего народа эльфийка, с наслаждением окунаясь в прозрачные воды озера. Зайдя по грудь, Наэлли опустила голову и взглянула на свое отражение в водной глади. За прошедшие месяцы черты ее лица совсем не изменились, оставаясь такими же девичьими и даже задорными. Взгляд застыл будто в ожидании чуда, а веснушки на носу придавали лицу почти детское выражение. Только волосы отчего-то стали тяжелее и темнее, приобретя насыщенный медный оттенок.
Эти новые для Наэлли волосы казались ей признаком взросления, что очень радовало девушку. Она с искренним восхищением улыбнулась своему отражению и тотчас пустилась вплавь.
Из-за близлежащих кустов за ней наблюдала Канарис. Диллофа сильно привязалась к эльфийке и чувствовала потребность во всем оберегать ее.
Эта потребность родилась в Канарис в тот момент, когда она увидела разъяренных ящеров, готовых наброситься на Наэлли в Главном Гнезде. С тех пор чувства Танголины к девушке только окрепли, тем более что в этих далеких от войны краях два разумных существа сильно зависели друг от друга.
Прошлую зиму Канарис и Наэлли провели в этой же долине, наспех очистив и укрепив их нынешний дом – небольшую пещеру на горном склоне.
Диллофа периодически выходила на охоту и приносила пойманных лесных животных, которых свежевала и готовила на костре, а шкуры сушила и отдавала эльфийке.
Всю работу приходилось делать снаружи, на морозе, так