Если не считать рыжего сапожка на недвижной фигуре в самом верху пирамиды. Аля моргнула и разглядела такой же сапожок в середине склона и еще два в подножии кургана. Нет, три. Пять. И черные джинсы Тинатин. И красное худи Марка. И желтый свитер Алисы. Два свитера. Пять. И мертвые лица над свитером, под свитером, за свитером.
Аля моргнула еще раз, и теперь весь курган состоял из десятков тел ее друзей, сваленных в дальнем углу.
Мертвых тел.
2. Я тут, если что
Все было не так. Не так, как хотелось. Не так, как ожидалось. Не так, как начиналось. Не так, как в прошлый раз.
В прошлый раз улочки, по которым они проскрипели группой, и дома за заборами, что новенькие, что пожилые, были безлюдными и тихими. Снег ровно блестел, скрип подошв и толчки крови в висках казались оглушительными, а острая свежесть воздуха едва горчила нотками костра. Признаки жизни, сразу нездоровой, обнаружились только в соседнем коттедже, оккупированном подрощенной, но не повзрослевшей гопотой. А потом еще пришлось долго топтаться во дворе, дожидаясь администратора, звонить ему, не дождавшись, – Карим звонил по официальному номеру из соцсетевого аккаунта, Тинатин на другой номер, подсунутый Володей, который сам звонить, естественно, постеснялся, и Марк уже собрался бежать, находить и бить морду, когда администратор прибыл наконец и уладил всё со скоростью и всеохватностью урагана.
Теперь как будто невидимый режиссер скомандовал: «Нет, фигня выходит, всё делаем наоборот». Наоборотским стало реально всё. Половина ворот, мимо которых Аля брела по тусклому снегу, изрытому, утоптанному и исчерканному следами и колеями, была распахнута, открывая деятельную толкотню вокруг мангальных беседок, стоек с лыжами и ярко-разноцветных игровых площадок. Веселье шумно кипело и за прикрытыми воротами и калитками. Беседы во все горло и разнообразная музыка накрыли базу неровным, но плотным полотном, густо подбитым запахом дыма, смолы, жареного мяса и разнообразных приправ. Аля чихнула и вдруг развеселилась.
– Будьте здоровы, – бодро сказали почти над ухом.
Аля, вздрогнув, взяла равнение направо. В проеме ближайшего крыльца возле таблички «14» стоял молодой крепкий мужчина в банном халате, обрезанных валенках и с непокрытой головой. Небрежный запа́х открывал мускулистую, загорелую не по сезону грудь с фрагментом крупной татуировки – кажется, головы оскаленного волка или пса. От влажных темных волос шел парок, как и от кружки и термоса, которые мужчина держал в руках.
– Кофе будете? – спросил он, чуть качнув термосом. – Вкусны-ый.
Он