– Ну и что?
– Ребятишки-братишки, конечно, могут разобраться с Верочкой, поговорить с ней, чтобы она давала нужные им показания. Хорошо бы предварительно с ней на эту тему тоже поговорить.
– Понимаю, – сказала Жанна.
– Но я этого сделать не могу.
– Почему? Вы же адвокат.
– Вот именно. Если я буду говорить со свидетелем, это будет расценено как давление на него. Я могу общаться со свидетелями только на суде или, с разрешения следователя, с составлением протокола. А неофициально я не имею права это делать. Это может повлечь за собой даже уголовное наказание. Но, как ты понимаешь, уголовного наказания я не боюсь. Я боюсь другого – из дела меня могут вывести. Будет хороший повод.
– А из этого следует, что говорить должен кто-то другой? – спросила Жанна.
Я сделал паузу. Жанна поняла, что я имею в виду.
– Хорошо, – сказала она и кивнула головой, – я поговорю с ней сама.
– Я тоже поеду. Но нужно взять еще кого-нибудь.
– Может, Пашу возьмем? – предложила Жанна.
– А он уже появился?
– Да, он приехал, закончил свои дела. Правда, он сейчас спит, очень сильно устал, но ничего, я его разбужу.
– Это было бы отлично! – сказал я.
– Ну что, через час выезжаем?
– Да.
– А поужинать успеем?
– Давайте сначала дело сделаем, – сказал я, – а потом уже спокойно поужинаем.
– Хорошо, договорились.
Через час мы втроем сели в машину. Паша был в плохом настроении. Оказывается, он ездил в другой город и выполнял там какое-то важное поручение, очень устал и рассчитывал сегодня отдохнуть. А мы вместо этого потащили его помощником, точнее, статистом, на следственный эксперимент. Всю дорогу он недовольно ворчал:
– Вот, нашли кого брать! Неужели никого помоложе нельзя было найти!
Мы подъехали к злополучному кафе «Ласточка» уже около десяти часов вечера – почти в то же время, в какое было совершено убийство. Поставив свой джип недалеко от входа, я осмотрелся.
– Вероятно, это и есть то самое место, – сказал я Паше, – тут они, судя по всему, и стояли. Тут можно поставить четыре, от силы пять машин. Как мне говорили, охрана стояла возле машин. До входа – метров пять или семь.
– Шесть с половиной, – поправил меня Павел.
– Ну, у тебя глаз – алмаз! – пошутил я.
Мы подошли ближе к кафе.
– Ну что, видно что-нибудь? – спросила Жанна.
Через стеклянные стенки кафе и плотную занавеску практически не было видно, что происходит внутри помещения – только столики и очертания темных фигур, сидящих за ними. Но лиц разобрать было невозможно.
– Видишь, – обратился я к Паше, – ты занимаешься гражданскими делами, а я – уголовными. Если свидетель будет показывать, что отчетливо видел, кто сидел за столом, можно будет сказать: позвольте вам, дорогие свидетели, не поверить. Теперь остается проверить, могли ли они слышать отсюда разговор.
– Да как же можно его услышать! – возразил