Следующий день на позиции.
Около полудня капитану, пребывавшему не в духе, пришло в голову самолично провести артиллерийские учения. Вскоре после обеда он выкрикивает команду:
– Всей батарее приготовиться открыть огонь!
Дрессировка начинается. Райзигер назначен наводчиком. Так-то больше удовольствия, чем в гарнизоне. Команды у капитана очень четкие – шесть орудий с поразительным проворством изготовлены к стрельбе. Всё складывается просто сказочно.
Рядом с Райзигером унтер-офицер Гельхорн, действующий командир расчета. Следит, чтоб Райзигер наводил прицельное устройство строго по уставу. Очень доволен.
Команды капитана поступают так быстро, что спустя несколько минут вся батарея в поту.
Затем перерыв в стрельбе. Отдуваются.
Вдруг вдалеке слышится хлопок. Довольно тихо, очень далеко.
В следующий миг Райзигер видит, как в батарее начинается беспокойство. Иные из товарищей тянут шеи, принюхиваясь, кидаются друг к другу, поближе к орудиям.
Тут Гельхорн кладет Райзигеру руку на шею.
Всё это длится какие-то секунды.
Вдруг в воздухе раздается пронзительный резкий свист. Пронзительный свист, а затем – ревущий грохот.
Гельхорн падает всем телом на Райзигера и сильно прижимает его к защитному щиту, оба почти валятся. При этом он цедит сквозь зубы:
– Проклятые свиньи! Враг стреляет!
Райзигер чувствует пульс на шее – под челюстью. Вот как, «враг стреляет»? Вот как, «проклятые свиньи»?
Заметив, что Гельхорн встает обратно, он поднимает голову, вжатую в плечи. Видит, что возле других орудий головы тоже поднимаются.
Оборачивается: метрах в двухстах позади батареи из-под земли растет облако дыма, с изящным белым основанием и отвратительной черной шаровидной вершиной.
– Гранатами стреляют, свиньи, – говорит Гельхорн.
Плохое настроение капитана Мозеля прошло. На его лице широкая улыбка. Он сдвигает отделанную шелком фуражку на затылок, сует руки в карманы штанов и подходит к батарее:
– Ну, слава богу, тупые обезьяны наконец-то пожаловали!
Затем он выжидающе втягивает ноздрями воздух.
Райзигер смотрит на соседнее орудие. Лица товарищей не так веселы.
– Как думаете, герр унтер-офицер, прилетит еще?
– Это что, твое боевое крещение? – спрашивает Гельхорн.
– Так точно, господин унтер-офицер. Но я еще не совсем всё понял, – отвечает Райзигер.
– Тебе и не нужно всё понимать. Научишься. А вот те и опять летит, падаль!
Телами сгрудились друг к другу! Рев разрывает воздух. И снова взрыв!
– Недолетом ложится. – торжествующе говорит капитан. – Держись, мальчики. Сейчас будет по нам.
Райзигер дрожит. Вот и всё? Это и есть «боевое крещение»? Сидим, как на тарелке: никакой гарантии, что следующий выстрел не угодит прямо в батарею.
Зюскинд