– Ладно-ладно, не трогаю я твою прическу. Лучше расскажи, как твой день прошел?
– Так я же уже рассказал.
– Когда?
– Пять минут назад.
– А, да?
– Родитель, слушай, а у тебя все в норме?
– Разумеется. А почему ты спрашиваешь?
– Ты какая-то странная сегодня.
– То есть? – удивленно оглядываюсь на сына, замирая у открытой двери с водительской стороны.
– Тормозишь немного.
– Вот спасибо!
Димка смеется и ныряет в салон.
– И ничего я не торможу! – возмущенно протестую. Хотя кому я вру? Сын знает меня как облупленную, и я действительно сегодня малость притормаживаю. Встреча с Ярославом выбила меня из колеи. Буквально за час «до» Мартышка прожужжала мне про него все уши, всколыхнув воспоминания, а потом вот…
Оказывается, новости не врут. Ремизов действительно вернулся в Россию и подписал контракт с клубом, которому принадлежит этот ледовый дворец спорта. То есть видимся мы в первый, но далеко не в последний раз. И я пока понятия не имею, как к этому относиться.
– Ты опять зависла, ма. Мы едем или как?
– Едем, – посмеиваюсь, садясь за руль.
– Я жутко хочу хавать!
– Как насчет огромной пиццы? Мне сегодня так лень готовить.
– У меня спортивная диета, ты забыла?
– Это значит «нет»?
– Это значит, ты самая крутая мама на свете. Давай сразу две? Разных!
– Ну и аппетиты у тебя, ребенок.
– Я растущий организм.
– Растущий организм, расти помедленней, а? Я не успеваю насладиться счастливыми годами материнства. Ты уже почти с меня ростом.
– Не почти, а с тебя, – довольно задирает нос Димка. Тот самый, по которому я его в шутку щелкаю.
– Ай, ма, ну ты чего со мной как с маленьким?
– А ты для меня есть и всегда будешь маленьким. Понял?
– Понял. Только не вздумай со мной сюсюкаться, – смешно хмурится Димка.
Бойкий он у меня, за словом в карман точно не полезет.
– Да какие уж тут сюсюканья, – вздыхаю, – ты даже в младенчестве был серьезный. Хмурился и пыхтел, когда бабуля с Мартой пытались с тобой агукать. Кстати, Марта звонила и передавала тебе привет.
– Принято. Ей потом тоже передавай. И бабе с дедом. Слушай, ну поехали уже, а?
– Принято, – передразниваю сына и завожу машину. Включаю щетки, смахивая капли дождя с лобового. Морось усиливается. Пока двигатель прогревается, глаза интуитивно устремляются к служебному входу на ледовую арену. Зачем? Не понимаю. Но точно зря. Сын будет ругаться, потому что я снова зависаю, и опять по той же самой причине.
Ярослав.
Ремизов выходит из ледового и, накинув на голову капюшон своей толстовки, широким шагом пересекает служебную парковку.
За те годы, что мы не виделись, он стал еще больше. Раскачался. Массу набрал. Возмужал и отрастил модную нынче щетину. Хотя чему удивляться, ему сейчас сколько? Тридцать семь или восемь? Если в молодости я заглядывалась на симпатичного молодого парня, то сейчас Ремизов – шикарный