-Чудно, мне так приятно, что вы в меня верите, – она подскочила со своего места, прихватов тарелку с едой, и Бен просто не успел выцепить ее обратно.
Обида копошилась внутри мерзкими червями. Да, в прошлом году она с треском проиграла в соревнованиях. Отражение в зеркале напоминало ей об этом каждое утро. Каждое чертово утро она видела перед собой бледное подобие той, которой когда-то была. Гримальди оставила ей шрам, рассекающий левую бровь. Эдит не понравилось, что Кати ради победы попыталась влезть ей в голову, а Джонс не понравилось, что у неё это получилось, пускай и на долю секунды.
Возможно она бы и выиграла, если бы не растерялась. Если бы её противником был кто-то менее сосредоточенный и сильный.
Катарина прокручивала в голове эту сцену множество раз. Сцену своего поражения. И пришла к выводу, что нужно быть либо хитрее, либо бесчестнее, выбрав в качестве оппонента кого-то слабее себя.
И только она об этом подумала, как кто-то сшиб ее с ног. Содержимое тарелки опрокинулась ей на рубашку, а задница впечаталась в холодные плиты столовой с такой силой, что Джонс всерьез подумала, что боль, пронзившая позвонки, раскрошила кости.
– Что Джонс, снова витаешь в облаках? – низкий бархатный голос вливался в разум дорогим вином. Катарина стиснула зубы. И от боли, и от злости, встретившись взглядом с пресловутым Дэвидом Аберкромби. Мулат возвышался над ней горой мускулов, скрестив мощные руки на груди. Думал ли он о том, чтобы подать ей руку и извиниться? Вот уж нет, хотя Кати дала ему возможность это сделать, повалявшись на полу еще несколько секунд, но он так и остался стоять на месте, улыбаясь той самой улыбкой, от которой внутри всё стягивалось тугим узлом.
– Скорее ты не смотришь по сторонам, – прошипела она, встав на ноги. Отряхнула рубашку, намеренно с такой силой, чтобы ошметки еды попали на довольного Дэвида. – Попробуй хоть иногда опускать голову вниз.
– Боюсь, чтобы разглядеть тебя, мне придется сломать шею, – Дэвид картинно потер заднюю часть шеи, для вида еще поморщился, будто действительно испытывал дискомфорт.
Катарина, уступающая ему в росте на две головы, очаровательно улыбнулась:
– Будь так добр.
На этом их любезности закончились. Аарон появился между ними золотым вихрем, блеснув на свету аквамариновыми запонками, когда привычным жестом обхватил друга за шею.
– Когда я говорил понизить стадарты, чтобы найти подружку, я не имел ввиду сравнять их с землей, – и словно только заметив Кати, насмешливо дернул уголками тонких губ. – Без обид, Джонси.
– Джонс, – холодно поправила она, – Понимаю, что в твоей голове недостаточно места для такой детали, как моя фамилия, но должна признать, что ты делаешь успехи. Ошибся только на одну букву, умница.
Не хватало только, чтобы она потрепала его по щекам, как вредного ребенка. Но Катрин решила