– Вон они, по той стороне идут, оглядываются, – разглядел их дядя Коля. – Видите, четверо медленно так идут? Теперь около столба остановились. Впереди Ефим с Еленой, сразу за ними Владислав и кто-то из дочерей – судя по фигуре, Тамара.
Тут я их тоже увидел и вперёд метров сто пробежал даже, чтобы напротив них оказаться.
– Владик! – что было мочи закричал я и рукой замахал.
Они увидели, тоже руками махать начали и к подземному переходу направились. Владька шахматист первоклассный, он мастером спорта был, и я с ним садиться за шахматную доску не рисковал. А вот папа – тот, бывало, даже обыгрывал его, но, правда, всё это осталось лишь в нашей памяти: давненько мы с братом моим двоюродным не встречались в такой обстановке, чтобы можно было доску на стол поставить. Как правило, мы виделись на каких-нибудь семейных сходках, когда даже поговорить толком и то не получалось, что уж тут о шахматах мечтать.
Один раз, правда, наша встреча в необычном месте произошла. Было это в марте далёкого 1960 года. В московском театре имени Пушкина начался матч на звание чемпиона мира между двумя Михаилами – Талем и Ботвинником. Попасть туда в качестве зрителя было практически невозможно: билеты, по-видимому, не продавали, а распределяли среди шахматистов и их окружения. Около Центрального шахматного клуба на Гоголевском бульваре была вывешена огромная доска, на которой показывались все сделанные соперниками ходы. В тот день действующий чемпион мира и претендент на это звание играли первую партию матча. Я там оказался случайно, шёл мимо, увидел огромную толпу, на секунду остановился – понять, что да как, да и задержался. Было не очень холодно, но это если активно двигаться, а на месте стоять, как там пришлось, – замёрзнуть можно быстро. Вот все и переминались с ноги на ногу, подпрыгивали, стоя на месте, – в общем, пытались шевелиться изо всех сил. Каждого очередного хода приходилось ждать достаточно долго, до цейтнота было далеко, и соперники, особенно Ботвинник, думали подолгу.
Рядом стоял какой-то мужчина, явно сильно замёрзший. Ушанка у него была натянута до упора на голову и завязана под подбородком. Сам он весь съёжился и, будучи и так небольшого росточка, стал выглядеть как какой-то школьник, скорее даже семи-восьмиклассник, чем выпускник. Он непрерывно пытался шевелить плечами и сильно дрожал. В этот момент демонстратор длинной палкой с крючком на конце снял какую-то фигуру со своего места и перевесил её на другую клетку. Народ ахнул. Я не смог понять этого хода, ну не был я шахматистом – так, умел передвигать фигуры, и всё, – а там-то собрались знатоки игры. Вот они и начали комментировать этот ход. Сразу же все согрелись, эмоции жару поддали. Больше всех мой нечаянный сосед крутиться стал. Он хватал всех окружающих за рукава и задавал один и тот же вопрос:
– Ну ты видел? Ты видел? Как он пошёл! Какая жертва!
Голос показался мне знакомым, и когда он обернулся