курский вокзал, успевают, до отхода две минуты, гость и двое встречавших в штатском – все трое одновременно, по-военному, выскакивают, хлопая дверцами, из машины, тем временем как ее огибает высокий седой человек с нарочито-твердой походкой, отчетливо направляясь к стоянке такси через дорогу – благородное лицо, прямой взгляд великоросса, банный фанерный чемоданчик послевоенных времен в его руке выглядит как подчеркнуто аристократичный камердинер портфеля-дипломата: бакенбарды, фрак, медлительность слуги, знающего цену каждому движению, и держатель чемоданчика становится в очередь, а те трое исчезают за стеклянной дверью – собственно, им нужен не сам горький, но какой-то не нанесенный ни на одну карту поселок
[31] рядом: полигон, фанерное сооружение, напоминающее перевал в пиренеях, – и в натуральную величину модель небольшого испанского городка с главной улицей, банком, местными отделениями соцпартии, партии центра, католическим собором, с двумя десятками автомобилей европейских марок перед ратушей, с баром и финской баней-сауной, не считая двух пивных ларьков ленинградского типа – один на въезде, у КПП, другой за углом здания мэрии – сюда-то и возвращается окончательно наша невская рыбешка, стоило ради этого оплывать пол-европы! – и дальнейшая судьба ее тонет в международном тумане… впрочем, все перечисленное занимает весьма немного места, такое игрушечное поселение для хомо люденс – оно может вполне уместиться, не будучи замеченным, у подножия горы игрушек в углу коммунального коридора, где разговор только-только миновал опасную фазу «москвы – петушков», причем, как водится, обговаривалась не сама книга, а личность ее автора, портрет которого мелькнул на оставленной позади странице: помните высокого седого господина с банным чемоданчиком? он и есть веничка, автогерой алкогольной собственной повести, советский рабле, через жену свинофила кожинова
[32] познакомленный с бахтиным, нет, подымай выше: бахтин познакомлен с веничкой
[33] и признал за лучшую постгоголевскую прозу это еще одно русское путешествие – извечная русская метафора духовного продвижения, сведенного к продвижению в пространстве, – метафора, обыгранная веничкой в виде круговой электрички москва – петушки – москва, силовая сцена в конце повести: следует злодейское убийство героя, приведенного к лобному месту обстоятельствами чрезвычайными… а его знаменитая люстра! люстра в ресторане курского вокзала – люстра, из-под которой поутру выпархивают ангелы и ангельскими голосами возвещают феерическое явление хереса – неподалеку, верстах в трех, в ресторане вокзала ленинградского… а его почти борхесовский каталог балдежных напитков! а его прекрасная, быстро и недолго ранимая душа! – все переведено на 11, кажется, языков, тогда как сам веничка в дубленке, меховой шапке и эскимосских сапожках, дрожа неизвестно по какой причине, возлежит под белоснежным пододеяльником, на хрустящих простынях, белый как лунь – поседел, говорят, когда
