Проклятый замешкался, понимая, что слишком много сказал, от чего Шейрату вновь пришлось проявить участие и попробовать надавить на гордость собеседника.
– Ну скажи же мне, чем она так ценна? – процедил он издевательским тоном. – Если она находится в руках клана, они изучили её вдоль и поперёк. А, если она здесь, значит они ничего не нашли.
– Потьёму шшто хлупы! – зашипел тот. – К ней нье мосшшет дотрьёнуфся ни один низшщий, шшто её недосстоин! Она уничтьёсшает их всьех. Она откруоефся лишь слушшитьелю Тьёмных Богов! Шшто приньесьёт ей дарр, шшто верньёт её сосдатьелиям, и в оубмьен на кльятфу веррноссти обретьёт могусшщестфо! Она откфуоет им путь в эутот мирр, и начньётся другая эра! Насша эра!
– Как пару тысячелетий назад? Когда вы впустили в этот мир существо из тьмы, а оно бросило вас? Хватит с меня проповедей, – покачал головой Шейрату. – Будь у меня в руках сила, подобная вашей, я бы точно применил её гораздо эффективнее. Вы же лишь растрачиваете свои жизни и жизни ваших противников, чтобы элитам клана было чем подкреплять свою роль в обществе.
– Сщщитаешь себья лучшше насс? Так пруояфи себья, досстань книгу, и Лавифонт надьелить тибья силой Богов Тьмы. Ти пьёлучишшь сьилу и софершьишшь то, шшто задьюмал… Мы софершьим, вмессте, – улыбнулся проклятый. – Ведь тибье не досстать её в отинотчку. Книга иссголёдальясь, мы слышшим это в её зове, как бы вашши жалькийе колфтуны не пьиталиссь ехо заглушшить. Она жаждьет кровви и с руадофтью випьеть любохо, кто рифкнёть прикосснутьсья к ней. И ты бьюдешшь испит, иссушьен до посслетней капли! Если сумеешшь тобратьсья до неё, стелать к ней хотья бы шаг, прешшде чем клан расскроет тебья.
– Вместе… Зачем мне нужны столь бесполезные помощники? Я итак довольно хорошо научился заметать следы, – приблизился Шейрату к своему пленнику. – И отлично усвоил, что нельзя оставлять свидетелей.
– Неушьели убьёшшь менья? Тохо, кто сстоль феликкодущно претлошил тибье помощщь? Как хлупо. Сспосссобен ли ти на эуто? Ессли бы мог, сдьелал бы ужше давно! Мальчишщка, что ещщё не быфал в настоуящщих бьитфах. Ты лишшь зьяманифаешшь в ловушшки, а твои спутнихи делають вссё за тибья. Убить в пьервый раз в жиззни слошшно, замаррать свои руки чужшой кроввью. Тьяшжело и бьёльно. Смоушещь ли ти?
Друид пугающе ухмыльнулся, он подошёл ближе к проклятому, будто специально, чтобы тот увидел в его глазах пляшущие безумные огоньки.
– Тебе было больно после первого убийства? – с насмешкой спросил он. – А я ощущал удовольствие. Ведь я убивал того, кто заслужил смерти. Я наблюдал в стороне, как жизнь утекает из его тела. И чувствовал то, что, казалось, никогда уже не смогу вновь ощутить. Но тут, на моё счастье, произошла наша встреча.
Он резко вонзил кинжал в грудь эльфу. Клинок зашипел, коснувшись крови, к его тёмному свечению прибавилось кроваво-красное. На лице пленника отразилась агония, он раскрыл рот в немом крике, как будто бы каждую клеточку его тела раскалили добела. Кинжал пульсировал,