– Навряд ли, – неожиданно открыла глаза Настя. – На пристани говорили, что по Зее караван ушёл большевицкий. Золото увезли, скоко-то пудов.
Иван аж поперхнулся дымом, прокашлялся:
– Да-а, ихнее золото нам нонеча ой как бы пригодилось!
– Вам? – прищурилась Еленка. – Кому это – вам? Ты, братец, кем щас служишь?
– А тебе – зачем? – Иван пыхнул дымом в её сторону. – Для тебя я – родный брат, и ладно! Али чё проведать хошь?
– Очень нужно про тебя проведывать! – фыркнула Еленка. – Небось, сотню доверили – и гуляй, Ваня!
Иван хмыкнул:
– Сотню не сотню, а кой-чё доверили. Так что не переживай за одноглазого.
– Мне-то чё! Вон, пущай Настёна переживат, у меня есть за кого.
– Кстати, а где он, твой муженёк-бегунок? Чёй-то, как ни погляжу, он всё в бегах, – хохотнул Иван. – И когда только дитёв успеват делать?! Теперича, поди-ка, в тайгу подался?
– В тайгу? – удивилась сестра. – Чё ему там спонадобилось?
– А туда все большевики бегут. В партизаны. Думаю, и Сяосун с имя.
11
И то ли настолько глубоко Иван сокрушался, то ли у него была очень уж прочная мыслительная связь с побратимом, но Сяосун, собравшийся поужинать, вздрогнул от непонятной боли, прокатившейся волной в левой стороне груди. Он обретался со своими бойцами на пароходике «Брянта», куда загрузили всю наличность Амурского банка – золото, серебро и бумажные деньги, а вдобавок к этому – ящики с остатками читинского капитала, нерастраченными бандитами Пережогина.
Вся команда Сяосуна устроилась в трюме парохода, возле этих самых ящиков. Областной исполком хотел назначить на столь ответственное дело русских красногвардейцев, однако председатель Далькрайкома Краснощёков предложил китайцев и сумел отстоять своё мнение в яростном споре один на один с Фёдором Мухиным, председателем Амурского областного исполкома. Причём в качестве «убойного» аргумента Александр Михайлович допустил прозрачный намёк на уголовное прошлое большевика Мухина, когда тот был замешан и даже осуждён по делу фальшивомонетчиков и присвоения крупной суммы денег. Мол, не появилось ли желание в сложившейся ситуации вернуться к прошлому?
Обветренное и загорелое лицо Мухина побледнело:
– Партия меня оправдала. Эти деньги были предназначены для каторжан, которые трудились на колесухе из Благовещенска в Алексеевск. Напоминать об этом нечестно, товарищ Краснощёков. В твоей биографии тоже есть сомнительные загогулины, связанные с твоей американской жизнью.
Настала очередь Краснощёкова, только лицо его не побледнело, а заполыхало, как бы оправдывая фамилию. Крыть, однако, было нечем: да, эмигрировал в Америку, работал портным, но откуда-то нашёл деньги на обучение в школе права, а затем был успешным адвокатом.
– Я в Америке работал с товарищем Троцким, – заявил Александр Михайлович. – Мы основали Рабочий университет Чикаго. Я выступал с лекциями.
– Ладно, – сдался Мухин. – Товарищ Троцкий, конечно, авторитет.