– А вы, Владимир Ильич, продолжаете переписываться с их вождём Сунь Ятсеном?
– Изредка. Он никак не хочет принимать социализм в нашем понимании. Восторгается мной, вами, нашей борьбой, но остаётся на позиции мелкого буржуа. Партию основал, Гоминьдан, на трёх принципах – национализм, народовластие, народное благосостояние. У него в партии могут состоять и помещики, если они за единство Китая. Не понимают, что без диктатуры пролетариата никакого единства не будет!
Они подошли к залу заседаний правительства. Ленин приоткрыл дверь, заглянул внутрь, сказал кому-то: «Сейчас будем» – и снова повернулся к Троцкому:
– Ещё не все собрались. Дисциплина архибезобразная! Как можно строить новое государство с такой дисциплиной руководителей?! Да, на чём мы остановились?
– В Китае очень мало пролетариата, – сказал Троцкий. – О какой диктатуре можно говорить?
– Когда большевики взяли власть, в нашей партии было меньше двадцати тысяч на сто миллионов населения. Диктатура заключается не в количестве правящего класса, а в политической воле руководства. В царской России тоже правило не большинство… А-а, вот и наши нарушители, – переключился Владимир Ильич, увидев подходящих народного комиссара Дзержинского и редактора газеты «Правда» Бухарина. – Первым делом и поговорим о дисциплине.
7
Конец августа 1918 года выдался в Приамурье особенно жарким. От Хабаровска вдоль железной дороги двигались японцы, в Забайкалье наводил свои свирепые порядки атаман Семёнов, на правом берегу Амура и вокруг полосы отчуждения КВЖД накапливали силы бэйянские милитаристы во главе с Чжан Цзолинем, к ним примыкали бежавшие с левого берега белогвардейцы; тут и там начинали поднимать голову недовольные разорительными и бесцеремонными действиями большевиков богатые казаки и крестьяне.
Все жаждали одного – свержения новой власти. И хотя она, эта власть, упорно сопротивлялась, ведя кровавые бои за каждый город, каждую станцию, каждую деревню, силы были неравны: районы, подконтрольные советской власти, сокращались, как выразился председатель ЦК Амурской железной дороги Шимановский, подобно шагреневой коже из романа французского писателя Бальзака. Услышав это сравнение, председатель Далькрайкома Александр Краснощёков сказал своему другу, большевистскому контрразведчику Мееру Трилиссеру:
– У Шимановского получается, что советам скоро придёт конец.
– Почему? – удивился тот.
– В романе Бальзака владелец кожи умирает, когда она сокращается насовсем.
– Вот как?! – Трилиссер подумал. – Получается контрреволюция. За такие сравнения расстреливают.
– Ну уж так сразу! Нас есть кому расстреливать.
Советские работники, бежавшие от интервентов и белогвардейцев, скапливались в Амурской области. Дальневосточный крайком советов решил обосноваться в городе Свободном. Спецпоезд из трех пассажирских и одного