Звучит как чудо иль напастье.
Прощай мой друг, пора,
Напишут наши имена,
Свободу падшим, одаряя.
Увы, пленителен упадок,
Сил милых родины своей.
Увы, не видно самовластию,
Реки поэзии твоей.
Жестоким, строгим им укором,
Лишились мы единым взором,
Творения музою, вестей.
Не виден нам дунайский берег,
Одесса, Днепр и Париж.
Тот юг, желанный так тобой,
И изменивший кипарис.
Сожженной мглой пира исчадья,
Уже уж больше не вернуть,
Обломки самовластия,
Сверкнут, быть может, где-нибудь.
Теперь уж больше не узнаем,
Секреты скрытые во тьме.
Увы, мой друг, я отвечаю,
Найдется слово и во мгле.
Надежда есть, она пылает.
В сердцах восторженных людей.
Свобода сердце озаряет,
Подаренным тобой теперь.
Возможно вечность не узнаем,
Что скрыто в строках тех твоих,
Но нынче знаем мы поэта,
Что умер будто за родных.
Как же призрачно желание,
И доступность мироздание.
Как же хлопотны мучения,
И окно сей помещения.
Мне так душно, дверь откройте.
Коль желаете прощения.
Мне так холодно, пристройте,
Лишь, пожалуй, обольщение.
Как губительно мучения,
Да и разум подлеца,
Что не терпит образца,
И желает лишь победы,
Не смотря какой ценой.
Что трепещет на безделье,
Словно путник удалой.
Как губителен рассудок,
Тот что поселили в нас,
Как же сквернен тот прибавок,
Меркантильности и фраз.
Боже, дайте же свободы,
От чугунных мне оков.
Да, подайте ж лошадь даме,
Чтоб сбежать от всех забот.
Но на побеге, взгляну взором,
На путь тернистый под укором.
И ясно, ощутив свободу,
Пойму, что связан я судьбою.
Мы те кто есть, другими не будем.
И общество не изменить.
И есть лишь только люди,
Что могут дальше жить.
Жить жизнью той простой,
Посредственной и томной,
Чья смысла не имеет уж совсем.
Да, что там думать о умах безумцев?
Что верят в силу слова на безлюдье.
Уж, вы простите, но все мы кучка роя,
Что потерялись в муках и любви,
Которые не знают о разлуке,
С привычным распорядком той черты.
И быть безумным, лучше чем похмелье.
Коем поить нас в ныне век.
И думать надо, мыслить тем рассудком,
Что создан лишь тобою, человек.
Бездна, столь манившее название,
Столь прекрасно мироздание,
Во тьме глубокой и пустой.
Я видел там свое спасение
Иль от судьбы сей отречение.
Там нет людей и нет мечтаний,
Там