– Мама. Мамочка… – Плакала женщина, наглаживая ледяную руку.
«За порогом оставляй или в дом запускай». Голос матери прозвучал из ниоткуда, но Таня слышала, с ней говорила покойная мать.
– Мама! Что? Что ты сказала?
Таня подскочила с колен, наклонилась к синюшному, одутловатому лицу. Соседи, наблюдающие за этой картиной, в испуге, переглядывались, не решаясь остановить убитую горем женщину. Только тетя Маша, пропихиваясь через толпу, нежно положила руку на плечо Тани, прошептав:
– Скорая и полиция уже скоро будет. Пойдем, Танюш, хватит.
– Нет!
Под закрытыми веками Тамары Вячеславовны что-то шевелилось.
– Она жива! Жива! Смотрите, глаза пытается открыть!
Тане казалось, что так и есть, просто глаза залипли ото сна. Нужно помочь. Мама хочет взглянуть на нее и посмеяться своим заливистым смехом над всеми, кто поверил в ее смерть. Таня уверенно наклонилась ближе к смердящему лицу и открыла задеревеневшие веки матери. Жирные, желтовато-белые опарыши полезли из черных отверстий, некогда бывшими голубыми глазами. Они все лезли и лезли через нос, глазницы, вываливались извивающимися клубочками, измазанными в бордовой жиже. В глазах Тани потемнело. Туман окутывал ее сознание, погружая во мрак. Голос умершей матери шептал: «Под порогом бродит кто-то, не впускай, не открывай». Темнота.
Таня долго не могла прийти в себя. Организм отказывался справляться с горем, она то периодически просыпалась, услышав голос дочери, то вновь засыпала, проваливаясь в пучины небытия. Сознание взяло вверх только ближе к вечеру. Зеркала в доме были завешаны белыми тряпками и простынями. Они напоминали призраков, холодных, бесчувственных существ, которые только и ждут того, кто приоткроет и заглянет в зеркальную поверхность.
– Мамочка, пить хочешь? – Лиза сидела на краю зеленого дивана и с тревогой в глазах смотрела на мать.
– Нет, спасибо. Увезли?
– Да, два часа назад. Тетя Маша вызвала каких-то знакомых. Сказала, что бабушку так хоронить нельзя, что в порядок приведут.
– Хорошо. Ты дала ей денег на эти процедуры?
– Да. Тридцатку дала. Завтра утром привезут бабушку. Сказали сразу хоронить надо, пока не потекла.
«Потекла, какое ужасное слово. Даже думать, что оно значит, не стану. Бери себя в руки. Лизку пожалей!», Таня старательно давала себе установки, чтобы завтра на похоронах не сломаться, не подвести дочь, как подвела сегодня.
– Мам, там у порога белое что-то насыпано. Завтра люди прощаться с бабушкой придут. Подмету?
– Порог… – обрывки странных фраз крутились