Проще говоря – мне было плохо.
Думать не хотелось, но откуда-то, прорываясь сквозь темноту, раздался голос:
– Кира?.. Кир!
Я разлепила тяжелые веки, вспоминая чертового Вия. Абсурдное воспоминание.
– Вита?
Вокруг нас была комната, полная света и зелени: везде светильники диковинной формы и кашпо с растениями. А я-то думала, что очнусь в холодной и сырой камере, где по стенам будут ползать мокрицы.
– Что за… – она замолчала, немигающим взглядом уставившись на странную конструкцию на стене. – Это камера?
Я не знала, про что она спрашивает: про место, где мы находились, или про устройство.
– Ты как? – только и смогла спросить я. Вита была всего лишь на год меня младше, но во всех наших поездках я чувствовала ответственность за нее. Будто это была моя младшая сестра, которую я должна опекать…
Подруга потерла виски и тяжело вздохнула.
– Ощущение, будто я выпила литр водки.
Мне стало смешно. Максимально глупое состояние в нашем положении, но я ничего не могла с собой поделать – только подавить этот смех, чтобы не рассмеяться при ней.
– Ты хоть раз в жизни пила водку?
Она подняла на меня глаза и нахмурилась.
– Угу, – буркнула в итоге, – на похоронах.
Я замолчала, словно налетела на стену. Самое тупое, что я могла бы сделать сейчас, – это начать спрашивать. Но, хорошо это или плохо, мне не нужно было ничего выяснять – я и так прекрасно знала, о каких именно похоронах она говорит.
А знать больше мне было не нужно.
– Где мы? – спросила Вита, спасая меня от необходимости что-то отвечать на ее предыдущую фразу.
– Какой-то зал, – ответила я, и принялась осматриваться. Это действительно не была камера в тюрьме – это была комната. Довольно просторная, с большим количеством цветов и маленьких деревьев в вытянутых горшках.
– Я помню поле… – медленно проговорила она, – и то, что нашей машины там не было.
– А людей? – встрепенулась я. – Людей, которые к нам пришли. Их ты помнишь?
Вита задумалась, а потом кивнула.
– Кажется, да. Это они нас вырубили?
«Вырубили». Такое странное слово. Я почувствовала себя свиньей, которую привели в хлев на убой, посмотрели в глаза и выстрелили в лоб.
– Я помню женщину, – наконец, сказала я, отбросив ассоциации с животными, – она что-то нажала на своем поясе.
– Какая-то светящаяся фигня, – кивнула Вита, потирая виски, – да, я помню этот огонек. А потом – темнота.
Вот и у меня было так же: огонек и темнота.
– Не помню, чтобы на картах рядом было хоть что-то, – протянула я.
– Может, карты старые?
– Нет, я скачивала их накануне…
Вита схватилась за голову – реальный жест смятения и отчаяния.
– Мы же не в Северной Корее, какого черта?! Разве эти руины находятся в запрещенном месте?!
Я промолчала, потому что уже была не уверена