А здесь колют укольчик и всё, тишина и покой.
Как же больно! это ест изнутри, до зуда во всём теле, всё чаще девушка расчесывала себя почти до крови, испытывая пусть небольшое, но облегчение.
Когда на каталке привезли бесчувственное посеревшее тело. Алисе было всё равно.
Двое санитаров не церемонясь и громко матерясь на парня, который вздумал резать себе вены и весил, как медведь.
Его перекинули с каталки обнаженным прямо на не застеленный клеенчатый матрас. Чуть позже пришла Нина Алексеевна, которая часто работала и за постовую и за процедурную медсестру. Она поставила мужчине с синюшной кожей капельницу и ушла.
Алисе не оставалось ничего другого, как наблюдать, как из пластикового медицинского пакета капает раствор, капля за каплей, медленно-медленно.
Чуть позже она начала разглядывать и самого парня.
Нина Алексеевна, хоть и обладала не здоровым скептицизмом в отношении больных, всё же была женщиной сострадательной и накрыла парня простынёй. Которая мало что скрывала…
Мужчина был прекрасно сложен, аки Аполлон Бельведерский, хмыкнула про себя Алиса. На таких смотреть приятно, хотя нездоровая синева парня внушала опасения на счёт его жизни.
Здесь, в этом диспансере реанимационная палата была одна, за ней пусть и не постоянно, но всё же наблюдали пристальнее. Пост медсестры располагался прямо напротив этой палаты, для постоянного присмотра, которого больница к слову обеспечить не могла физически, сказывалась нехватка медперсонала, потому Алиса имела небольшую, но всё таки свободу передвижения и когда препарат перестал капать закрутила колёсико потуже. Она понимала что капельницы которые делают сейчас безопасны, но больничные страхи детства заставляли переживать за незнакомца.
Его тёмные волосы коротко стрижены и забавно кололи пальцы, которыми Алиса пробежалась по голове мужчины.
Ресницы на глазах глубоко впавших в глазницы были длинные-длинные, мечта девчонок.
А после чувствуя безнаказанность и вовсе потыкала парня в грудь, мышцы там были твёрдые и создавали ощутимый рельеф. Видимо последнее время парень питался не очень, сделала вывод Алиса, жирочка под кожей у него совсем не было.
Сама Алиса всегда была болезненно худа, да она занималась спортом последние несколько лет и понимала,чтоб были мышцы надо кушать регулярно и хорошо. Сама же Алиса испытывая голод, чувствовала странное непонятное удовлетворение. Чуть меньшее чем, когда взрезала собственную кожу. Словно стараясь наказать себя за то что осталась жива тогда.
Она потрогала свой правый глаз, повязку конечно же забрали. Почему-то лишившись привычной вещицы, стало так тоскливо и страшно.
Видения что сопровождали её всю жизнь перестали являться. Значит дело не в ней самой, а в этом глазу?
Пока она не видела ничего необычного, может она теперь здорова?
Это началось тогда, после смерти родителей,