Однажды засов, эта простая металлическая штука, спасла меня.
Я просто… задвинул его, и моя жизнь изменилась.
С того дня я считаю эту железяку своим лучшим другом…»
Глава четвертая
Петр Борисович
– И зачем я надел все эти железки? Такие тяжелые! Вот же старый дурак! Ну зачем, зачем?
В небольшой луже на тротуаре лежал дед. Весь его пиджак был в орденах и грязи. Пытаясь перешагнуть мутный ручеек, забыв, что ноги из послушных слуг стали капризными ходулями, поскользнулся и первый раз за свои восемьдесят семь лет почувствовал, какова лужа на ощупь. Вода потихоньку затекала за воротник, но ветеран, раз попытавшись встать, бросил это дело и задумался. Последнее время память подводила, даже как его зовут, вспоминал с трудом, но про свои награды он помнил всегда, за каждой была история.
– Чтобы не забыть себя, за этим и надел, – сказал он вслух, и на душе стало спокойно, на секунду ему даже показалось, что он лежит в своей мягкой кровати.
Было слышно, как мимо проходят люди, или это только чудилось ему. Заболела правая нога, и эта боль напомнила боевое ранение, которое никогда раньше о себе не давало знать.
Тут какая-то сила подняла его и поставила на землю. Протерев очки, непонятно по какому волшебству не слетевшие, он посмотрел на выловившего его из лужи. Прищурив глаза и нагнувшись вперед, всеми силами пытался разглядеть, но хмурый день размывал силуэт человека.
Вдруг солнце, спеша на помощь старику, прорвало серое покрывало туч и показало маленького щуплого мальчишку, лицо которого было все в синяках, распухший нос закрывал отекший глаз, а одежда выглядела хуже, чем грязный пиджак деда.
– Дедушка, вы бы шли домой, а то у вас все штаны мокрые, – сказал он улыбаясь.
Обидчивый ветеран даже не разозлился, что часто с ним бывало последние годы, и тоже улыбнулся.
– Ты бы на свои штаны посмотрел! – сказал он и рассеянно огляделся. – Только я не помню, где живу…
– Пойдемте, я провожу вас домой, – сказал мальчик и взял старика под руку. – Я часто вас здесь вижу и знаю, где вы живете.
– Как тебя зовут, молодой человек?
– Ваня, а вас?
– А меня… – дед снял очки и протер их о штаны, – Петром Борисовичем, кажется.
***
У каждой квартиры свой запах, как и у каждого человека.
Петр Борисович долго не мог попасть в замочную скважину, ключ танцевал и играл в прятки с маленькой щелочкой, из которой пробивался луч света. Ваня спокойно ждал, спешить было некуда, а мысли летали далеко отсюда. Наконец лучик исчез, старая дверь тихо открылась, и в подъезд из квартиры, сметая все на своем пути, вырвался аромат, оглушивший Ваню. Петр Борисович махнул рукой приглашая.
– Проходи, не удивляйся, я очень люблю цветы, и их здесь много.
Ваня заглянул в квартиру. Что-то не сходилось, как будто он попал в пятое измерение. Зашел, закрыл дверь и растворился. Растения заполняли все пространство: большие,