Внутри оказался крупный алый камень, а под ним – засушенный первоцвет.
Констанция задумалась. Она ожидала увидеть портрет или прядь волос, но никак не камень с цветком. Что это значило для ведьмы? Констанция не знала.
Взяв медальон на память и молча простившись с Инес, Констанция поднялась в башню храма, чтобы подобрать брошенный там кинжал Рейнера.
С высоты открывался тоскливый вид на онемевший Амбер-Клиф. Пожар уже стих, но дым еще витал над погоревшими развалинами. Деревушка тлела, ветер разносил пепел.
Констанция вздрогнула, в груди будто что-то кольнуло. Странная боль разносилась по телу маленькими волнами и, кажется, вовсе не думала утихать.
«Проклятие! – припомнила Констанция. – Неужели оно и вправду работает?!»
По границам деревни все еще виднелась плотная завеса колдовского тумана. Это очень не понравилось Констанции. Из уроков ведьмы она помнила, что одни заклятия перестают действовать со смертью заклинателя, а другие столь сильны, что продолжают работать и после.
«И как прикажете пробираться сквозь сумрак, сеньора Альварес?! – хмыкнула она, мысленно обратившись к умершей подруге. – Та еще загвоздка… Сперва надо найти Кесс».
***
Констанция брела по лесу в сторону святилища в поисках Кессиди.
Констанция знала, что раз она невредима, значит жива и Кессиди. Знала она и о том, что не может уехать из Амбер-Клифа без частички себя.
Проклятие Инес время от времени напоминало о себе новыми вспышками боли в районе груди. С каждым новым уколом Констанция все явственнее ощущала, что ей нужно покинуть Амбер-Клиф как можно скорее.
Разделенные Свет и Тьма встретились около озера, у самой Янтарной скалы. Без всякого приветствия они подошли друг к другу и взялись за руки.
– Я надеялась, что мы умерли, – нарушила молчание Кессиди.
– Я тоже, – призналась Констанция.
Они обе посмотрели на зеркальную гладь озера, в котором отражалась скала, перенявшая все оттенки красного заката.
Это место любили все местные и относились к нему со странным трепетом, граничащим с благоговением, ведь Янтарная скала подарила свое славное имя деревушке.
На дне озера били ключи, так что вода в нем всегда была холодна и удивительно прозрачна. В скале не было ничего необычного, кроме того, что она стояла посреди равнины.
Почему скалу когда-то прозвали Янтарной, никто не знал. В округе отродясь не водилось янтарных месторождений. Возможно, дело в оттенке, который принимал камень под полуденными лучами солнца.
– Кажется, я нашла себе новое имя, – проговорила Констанция, мягко отпустив руки Кессиди. – Вернее, фамилию.
– Редклиф?
– Нет, это было бы слишком по-английски.
Кессиди нахмурилась.
– Редфелс, – пояснила Констанция.
– Только не говори,