– Читал, это правда… – задумчиво произнес Олейников. – Дело в том, Павел Михайлович, что я не только читал там лекции о ракетостроении, я прошел в «Дабл ЭФ» полный курс обучения шпионско-диверсионной деятельности…
– Я же говорил! – вскричал Зорин, бросаясь к Олейникову с кулаками.
Олейников легко увернулся, подставил ногу, и Зорин растянулся на ковре. Из кармана майора выскочила его любимая авторучка и покатилась по полу.
– Сядьте, майор, я сказал! – приказал Плужников, поднимая с пола ручку.
– Это было одним из заданий генерала Кубина, – пояснил Олейников. – Если б я сказал об этом тогда, в пятидесятом, мне бы все равно не поверили.
– А я ведь никогда и не сомневался, что вы обучались в «Дабл ЭФ», – произнес генерал, рассматривая авторучку. – Это вас там научили этим в уши тыкать?
– Джиу-джитсу, – кивнул Олейников. – Фирменный прием выпускников «Дабл ЭФ» – удар «карандашом в ухо».
Олейников взял из рук генерала ручку и продемонстрировал в замедленном темпе прием на застывшем на стуле Зорине.
– Через барабанную перепонку, – объяснил Олейников, – острие безболезненно проникает в головной мозг…
Зорин поежился.
– Там много чему еще учили… – похлопал Олейников Зорина по плечу, вкладывая ручку ему в карман. – Все это подробно было изложено в моих донесениях, фотокопия которых теперь у вас имеется. Кстати, вы не выяснили: кому все-таки понадобилось уничтожать мое дело в вашем архиве?
К железным воротам в высоком зеленом заборе подъехала черная «Волга». Два охранника одновременно подошли к водителю и пассажиру, проверили документы и, козырнув, распахнули ворота. Машина змейкой зашуршала по петляющей по лесу асфальтовой дорожке. Преодолев еще один контрольно-пропускной пункт, «Волга» подъехала к утопающему в зелени старинному, шикарно отреставрированному особняку. Выскочивший из-за руля шофер натренированным движением распахнул пассажирскую дверцу – из машины появился облаченный в элегантный темно-синий костюм мужчина лет пятидесяти. Он был лысоват, а потому коротко стрижен, тонкие нервные губы скрывались под густыми усами, а левую бровь рассекал давно зарубцевавшийся шрам. Мужчина что-то буркнул своему водителю и, суетливо взбежав по мраморной лестнице, вошел в дом.
В просторном вестибюле, богато обставленном дорогой мебелью и старинными скульптурами, его встретила горничная, в которой, несмотря на белоснежный передник и накрахмаленный кокошник, угадывался по выправке офицер охраны.
– Товарищ Гудасов! – козырнула горничная, приложив руку к кокошнику. – Товарищ Сидоров вас ждет. Прошу следовать за мной.
Через длинный, увешанный картинами коридор она провела Гудасова во внушительных размеров гостиную и оставила одного. Бóльшую часть залы занимал длинный, персон на тридцать, обеденный стол, вокруг него были расставлены деревянные резные стулья с высокими спинками. На белоснежной,