Несмотря на внешнюю декоративность, сабля оказалась довольно добротной. Она была легкой, но кривизна клинка и отдаленный от эфеса центр тяжести увеличивали силу удара. Деревянные ножны были обтянуты тонкой черной кожей и покрыты узором, похожим на какой-то герб.
Девушка припомнила, что такой же рисунок она видела и на некоторых доспехах, которые поделили между собой разбойники. Орнамент был выполнен в виде древа в цветах. На его ветвях сидели птицы. Цветы и листва переливались разноцветной эмалью, а глаза птиц были инкрустированы кроваво-красными самоцветами.
В лошадях Дженна не особо разбиралась, поэтому выбирала ту, что казалась посговорчивее. Одна из коняг приглянулось ей больше других. Большая, косматая, с основательными мохнатыми ногами, она отличалась добродушным нравом.
Если другие животные при приближении Дженны начинали заметно нервничать – шарахались в сторону, фыркали и стригли ушами, – то эта лошадь вела себя спокойно. Ее круп был настолько широк, что, откинувшись назад в седле, на нем можно было свободно разместиться, как на лежанке. И, что особенно важно, кобыла против этого не возражала.
– Ее зовут Марта, – сообщил Григо Вага. – Главарь относился к ней ревностно. Не знаю почему… Вряд ли это боевой скакун.
– Много ты понимаешь в боевых скакунах, – хмыкнула Дженна.
Девушка откинула со лба лошади белую челку и доверительно посмотрела в ее большие глаза. Она провела рукой по гриве и прижалась щекой к серебристой в мелких яблоках шее. Дженне было зябко, и животное казалось ей горячим. Наемница наслаждалась этим теплом и размеренной ритмичной мелодией жизни, которую отбивало сильное сердце лошади.
«Ты не боишься меня, – подумала она. – Ты будешь моим другом».
Пока Дженна правила платье, а затем искала подходящие для пращи камешки, книготорговцы починили телегу, впрягли в нее конягу и теперь скрупулезно собирали среди кустов черники свой драгоценный груз. Григо Вага – видимо, во искупление – помогал им как мог. И кажется, между ними даже завязался весьма дружественный разговор.
– Значит, ты писатель, собиратель сказок и истин? – переспросил Трох Картриф. – И как же тебе, южанин, удалось пересечь горы и попасть в наши края?
Он перевязал веревкой стопку книг и выпрямился, чтобы раскурить трубочку.
– …Сказаний, – поправил Григо, с интересом принюхиваясь к аромату табака. – Я верю Единому. Он ведет меня неизменно верной дорогой… На перевалах Аркха я чуть было не испустил дух, но меня подобрали странствующие трубадуры – Дети Свободных Дорог.
– Ну надо же, – ухмыльнулся брауни. – Артисты-сиды – слыхал я о них; одни из немногих жителей Эльхайндрэя, что предпочли заветным лесам дороги.
– Эльфы-сиды, – покачал головой юноша. – В глазах Единого – все едины. Главное, что приятные и добрые создания…
– Ну а что ты, мракоборец, знаешь о феях? – таинственным шепотом поинтересовался