За ним – воин в добрых доспехах и в накинутой поверх них волчьей шкуре. С головой, укрепленной поверх шлема. Точнее, верхней частью головы. Этот человек нес знамя легиона.
Именно легиона…
Планируя эту операцию, Андрей решил спекулировать на новом образе. Ложка хороша к обеду. В 1557 году ему требовались викинги. В этом же деле викинги не выглядели хорошим решением, поэтому он вытащил из чулана истории другой антураж и постарался использовать его для своих целей.
Викинги, легионеры, фалангиты… да хоть adeptus astartes Бога-Императора! Он был готов использовать тот образ для пиара, который требовали обстоятельства. Даже если содержимое не имело никакого отношения к реальности.
Так что этот боец, что шел следом за Андреем и его двумя личными телохранителями, нес знамя, поверх которого торчала маленькая золотая птичка. Орел. Небольшой, но узнаваемый. И не двухголовый мутант, а классический римский орел, раскинувший крылья в попытке взлететь. А на самом знамени, кроме белой головы оскалившегося волка, красовалась надпись: LEG.VI FERRATA.
Этот легион создавался еще Цезарем для завоевания Галлии, но сгинул в Леванте в IV веке. И основное время он служил как раз на востоке[6]. Так что лучше кандидата на возрождение Андрей не смог найти. Тем более что у него в кармане имелся и гимн для него, который он слепил как мозаику из фрагментов и вариантов знаменитой песни археологов «Орел Шестого легиона»:
…Все так же горд он и беспечен,
И дух его неукротим!
Легионер вообще не вечен,
Легионер вообще не вечен,
Но слава богу – вечен Рим!
Это орали бойцы, чеканя шаг и держа строгое равнение в колонне по четыре. Скоморохи играли музыку. А жители и гости Трапезунда смотрели на этих воинов в предельно единообразном снаряжении, на красных щитах которых красовались хризмы. И на орла.
О да!
Эта маленькая фигурка буквально приковала внимание всех.
– Почему у орла одна голова?! – воскликнул Андроник IV Комнин.
– Потому воины Гая Юлия Цезаря шли в бой под такими аквилами. Потому что воины Константина Великого шли в бой под такими аквилами. Потому что двухглавый орел – это символ чего угодно, кроме Imperium Romanum.
– Но…
– В Трапезунде может быть какой угодно герб. Но я призываю из небытия давно погибший легион. Чтобы его дух, его кровь, его суть пробудилась, я не могу себе позволить пользоваться иными символами. Под таким орлом он родился. Под таким орлом он погиб. Под таким орлом и должен возродиться.
Андроник хотел было что-то возразить, но промолчал. А легионеры тем временем пели, продолжая свой марш:
…Сожжен в песках Иерусалима,
В воде Евфрата закален.
В честь Императора и Рима
В честь Императора и Рима
Шестой шагает легион!..
Понятное дело, что ни Андроник, ни его ближайшее окружение русского языка, на который Марфа перевела эту песню, не знали. Но рядом с каждым стоял толмач. Уж они озаботились. И этот толмач тихо