Первый удар вышел смазанным, всё же это не гвозди забивать. И хоть бил я со всей силы, голова у ползуна была как у взрослого мужчины – не промахнёшься, да только клюв соскользнул по гладкой черепушке, оставив на ней лишь царапину. Словно по стальному шлему ударил.
Завал тряхнуло, и я понял, что у нас остаётся всего пара секунд. Примерившись, ударил в основание черепа, туда, где брони быть не должно. Клюв вошёл в шею, сорвал с позвонков волокна мышц и кожу, обнажая чёрную блестящую кость, словно отполированную. А ещё – позвонки заезжали друг на друга как шарниры.
Не собираясь сдаваться, я выдернул оружие, отметив, что идёт оно туго, и ударил в то же место ещё раз, безрезультатно. Монстр совершенно точно был мне не по зубам, по крайней мере, его скелет. Ведь я заметил, что мышцы всё же рвутся. Поддел клевцом, увернулся от лапы, отпрыгнув назад и оставив оружие, и вновь подскочив к торчащему клевцу, двумя руками рванул его, используя позвоночник твари как упор.
Затрещали рвущиеся ткани, мышцы, прочные словно резина покрышек, начали рваться, расплетаясь на волокна, и я навалился всем телом, но не успел среагировать в последнее мгновение. Тварь достала меня взмахом лапы, отбросила с такой силой, что в груди что-то хрустнуло, а меня отбросило на пару метров.
Адская боль пронзила грудину и позвоночник, я не мог даже вдохнуть, бессильно хватая ртом воздух. Перед глазами всё окончательно потемнело, и я лишь слышал бьющуюся в ушах кровь и крики рыцаря, которая продолжила сражаться с монстром.
Осознание, что я здесь валяюсь, а девушка бьётся не на жизнь, а на смерть, придало мне сил. Превозмогая боль я вдохнул, помотал головой, понимая, что темно стало не из-за ранения, просто телефон куда-то отлетел и стало темно. Почти совсем темно. Если бы не искрящаяся шея поднимающейся твари и не её глаз, заживший буквально за минуту…
Борзая отбивалась булавой, которую подобрала с тела. Не сильно успешно, ведь тварь от её ударов лишь покачивалась, прикрывая уязвимые места – шею и глаза. Найти клевец в темноте я не надеялся, а потому сделал единственное, что пришло в голову – вынул трофейный кинжал и подобрался со спины.
Раз прикрывает – значит, боится, значит, можно навредить. Монстру даже пришлось встать на ноги, что окончательно сроднило его с человеком. Я подкрался сзади, примерился для удара, и в этот момент что-то случилось. Солнце окончательно село, по твари прошла волна силы, и она выпрямилась, взглянув на Борзую совсем иным взглядом.
Но мне этого секундного замешательства хватило, чтобы вбить кинжал в шею с неповреждённой стороны и изо всей силы рвануть его, перерезая тугие мышцы и сухожилия, неприятно напоминающие провода.