Я был бы рад потерять сознание. Но чужеродная сила, что игралась с моим организмом словно ребёнок, замешивающий пластилин, удерживала меня в сознании и отпустила только когда посчитала нужным.
– Обычно инициация проходит куда легче, – донёсся до меня отдалённый голос Филинова. – Нужно будет тщательно изучить этот феномен… любезный, вы очнулись? Пора вставать, а то на вас уже смотрят.
– Что, что происходит?.. – прохрипел я и едва узнал собственный голос. Перед глазами продолжали появляться символы, что не давали покоя. Непонятные, хаотически сменяющие друг друга. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя и, открыв глаза, сосредоточится на лицах окружающих.
– Его глаз… – проговорила Ольга, и не мешкая потянула меч из ножен. Тигрёнок, пропадавший на время, тут же проявился рядом. Судя по раздувшемуся пузу Борзая накормила его до упаду, да так, что короткие лапы разъезжались в стороны, но он не собирался отступать, как и я. Никогда не сдаваться.
– Спокойствие, – проговорил Филинов, шагнув ближе. – Вы нас понимаете?
– Да, – кивнул я, и голова мгновенно закружилась, но не от движения, а от того, что фиолетовые и золотые символы перемещались вместе с глазами, наложившись на окружающее словно картинка дополненной реальности. – Что вы на меня так смотрите?
– Удивляемся вашей безмерной везучести, – примирительно улыбнувшись, проговорил Филинов. – В оружии нет необходимости, раз обелиск его не убил, значит, господин… а как ваша фамилия?
– Бабров, – тут же ответил я. – Максим Иванович Бабров.
– Отлично, Максим Иванович, – улыбнулся Филинов, – поднимайтесь! Уверен, вы не представляете никакой угрозы для человечества. Верно?
– А если бы представлял, то прямо так бы и сказал? – удивлённо проговорил я, наблюдая за тем, как успокоившийся тигрёнок постепенно становится полупрозрачным. Он всё ещё оставался где-то рядом, со мной, но в то же время существовал параллельно. Хотя вряд ли кто-то кроме меня его видел.
– Чувство юмора – это прекрасно. Сложнейшая из функций мозга, свойственная лишь высшим приматам. Всё в порядке, княжна, можете убрать оружие, – внимательно глядя на меня, проговорил Филинов, а затем достал фонарик из кармана халата и включив направил мне его в лицо. – Следите за пальцем, я должен проверить реакцию. Левый глаз в норме, а вот правый расфокусирован и… у вас всегда была гетерохромия?
– Нет, о чём вы?
– Левый глаз карий, а вот правый фиолетовый, – прокомментировал Филинов задумчиво. – Что же, обелиск на всех влияет по-разному, но зато теперь у вас не отмечается выпуклости в основании шеи. Идёмте, об увиденном расскажете в более спокойном месте, а то на вас уже начинают смотреть.
Владимир протянул мне руку, но я легко поднялся сам. Голова чуть кружилась. Перекрывающие всю правую часть иероглифы мешали сосредоточиться, так что пришлось оставить только левый глаз открытым. Но в целом я чувствовал себя сносно