«Янычарский» символ веры стал основой для духовного общения двух совершенно разных людей. Богдана никто в мечеть не тянул, но мысль о едином Боге ему запала в душу. Он стал изучать Коран и вскоре произнёс Шахаду (Свидетельство веры). Такой душевный поворот позволил Бекташ-аге и новообращенному козаку почувствовать себя единомышленниками.
Зачем турецкому вельможе был нужен весь этот театр «новообращения» (прозетелизма)? Если бы он принадлежал к духовенству, то его действия были бы понятны. Но в исламе считается, что изначально все люди рождаются мусульманами, и человеку просто нужно сделать дополнительные шаги, чтобы вернуться в «истинную» религию. Помочь ему в этом – значит совершить дело угодное Аллаху.
Для профессионального военного ценность «новообращенного», наверное, заключалась в другом. Турция два с половиной века находилась в состоянии перманентной войны на востоке, на западе и на юге, а вот на её северных рубежах было более-менее спокойно. Дикое Поле выполняло роль буферной зоны между османами и славянскими государствами. Многим из султанского окружения казалось, что северные соседи не настолько сильны да к тому же и трусоваты, чтобы оспаривать зону влияния Империи.
Однако, в начале XVII века польская колонизация Подолья и Приднепровья стала ощутимо влиять на северные пашалыки и прежде всего на Крымское ханство. Удачных набегов за ясырем становилось всё меньше, зато участились козацкие грабежи на черноморских берегах. Бекташ-аге было ясно, что в ближайшем будущем, столкновений с проснувшимися соседями не избежать. Чтобы быть во всеоружии, янычар стремился побольше узнать о противнике.
Богдан Хмельницкий очень подходил на роль информатора. С одной стороны, – он шляхтич, а с другой – козак. А поскольку этот человек был ещё и носителем православной и католической культур, то общение с ним давало важные знания для планирования османской политики.
Насколько оправдались ожидания Бекташ-аги? Судя по тому, что молодой козак в плену долго не задержался, то – полностью.
Обычно, заботу о шляхтичах, попавших в полон, брало на себя королевство, но про Богдана будто забыли. В польских выкупных списках, на возвращение домой, он не значился. Его мать хлопотала, но необходимых денег собрать не могла. И вдруг, в один прекрасный момент, «пропавшего без вести» героя находят и освобождают. Кто-то дал ход делу и, наверняка, это был янычарский командир.
Турок понимал, что Хмельницкий ему рассказал всё о чём знал. О нём можно было либо забыть, либо пробудить в его душе чувство благодарности и неоплаченного долга. Поэтому, решение вернуть русскому рабу свободу носило двойственный характер: