Почему? – повторяют вновь влюблённые, но уже по другому поводу – оставленные и покинутые, лишённые любви…
– Почему? – Переспросил молодой человек и повторил, – почему… – Он замолчал на несколько минут, прервав разговор.
Мы же тоже пока остановимся на этом месте. Надо познакомить читателя с этой обаятельной милой парой.
Кстати, напомню, мы не описали ещё его и её внешность. Он – высокий ростом, почти, под два метра. Очень хорош собой, плечист, строен, узок в талии и бёдрах, накачен. Волосы светлые. Лицо приятное, с правильными чертами, напоминающее доброго молодца из средневековой русской сказки, немного похож на Илью Муромца.
Она же – не соловей разбойник, от коего надо богатырю защищать русскую землю, но очень приятная, милая девушка, напоминавшая сестрицу Алёнушку, у коей утонул братик, из картины художника Васнецова… Но, забегая вперёд, заметим, никакого братика у неё вовсе было. Стройная, светловолосая, синеокая, с косой до пояса, величавая лебёдушка, как описывают в тех же русских сказках девиц красавиц… Но, а теперь, всё-таки, вернёмся к начавшемуся разговору нашей симпатичной пары:
Молодой человек, после некоего раздумья, ответил девушке:
– Потому, думаю я, что соловей поёт не в общественных местах, где много людей, детворы и шума…
– А где? – Заинтересовалась она.
– Он поёт в тихом садике милой девушки, постоянно поливающей свои цветочки: анютины глазки, левкои, ирисы, розы. Вот над этим розами соловушка песни и распевает, стараясь покорить её изысканными руладами… Всё – для любимой и надменной ветреницы розы, – он украдкой взглянул на девушку, та по-доброму улыбнулась и он то же, в ответ ей. Потом, словно извиняясь, добавил, – как же так, мы даже ещё не познакомились!?
– О, ничего, продолжайте. Я заслушалась, как чудно вы всё объясняете, – юноша немного сбился с фразы и внезапно спросил:
– Раз уж заговорили о пении, мне интересно: Вы что предпочитаете слушать – оперу или оперетту? – Девушка немного подумала, затем произнесла:
– Оперу! Ну что такое оперетта? Несерьёзно! Вот такие голоса, как… – и она растерялась. На память почему-то не приходило ни одно имя великого оперного певца, но вдруг она выпалила, – вот например, Шаляпин, Козловский, Собинов…
– Ну а разве плохи опереточные певцы, – настаивал он, – например, Шмыга, Отс?
– Нет… Ну, взять хотя бы того же Отса. Он даже, как человек мне не нравится, – воскликнула она нервно, как бы торопясь на отъезжающую электричку. А если опоздает, придётся ждать целых три часа.
– Чем же он плох? – Побледнев, выдохнул молодой человек, явно волнуясь…
– Да он в КГБ завербован и доносит на всех. Как он может мне нравиться? –