Уолтер Дюран постучал в ворота замка.
Тем временем в зале ожидания Джим приказал всем заложникам переместиться в дальний угол от входа. Место для погибших, а также для агентов, посланных директором, было устроено справа от входа в зал, где их охраняли два массивных бетонных столба.
Этот чертог освещался искусственным свечением электрических ламп, во главе которого воцарился агент ЦРУ.
Масляные следы крови едва были различимы на красной плитке, напоминая мозаику из средневековья, выкрашенную на окнах старообрядческих идолопоклонников.
Тяжело раненных расположили в дальнем углу зала. На вопрос Каррагера о том, есть ли здесь врач, откликнулась пара человек: мужчина средних лет и молодая женщина. Они смогли лишь временно остановить кровотечение и сильнее перевязать раны пострадавшим.
Одни прощались со своими родными, другие – умирали в одиночестве, пропащие в своих глухих возгласах.
Джим попробовал помочь одной из раненых, но после осмотра сделал заключение вслух:
– Ей не выжить.
Затем он извлек пистолет и направил на истекающую кровью женщину. У нее была пробита брюшная полость и отстрелен указательный палец правой руки. Врач-женщина не согласилась с утверждением террориста и, придерживаясь своих убеждений, встала перед дулом пистолета, попросив снисходительности для последних мгновений жизни.
Предатель не произнес ни слова, убрал пистолет и отошел назад.
Все помещение казалось пустым. Свалка чемоданов, одежда и сидения были набросаны на двери и окна. Этот замок превратился в неприступную крепость, окруженную стенами, а за ним расположен ров. Джим стоял, облокотившись на столб, и курил сигарету. В другой руке у него был заряженный пистолет. Рядом с предателем находился чемодан.
Мягкий треск пепла звучал в ушах Джима. Его рука медленно поднимала сигарету, и он нежно кусал ее губами, затем снова опускал, заставляя пепел парить по воздушной глади.
Каррагер вглядывался в пустое пространство, пытаясь отыскать воспоминания, которые воплотились бы сейчас наяву, предстали прямо перед ним в эти последние минуты. Но прошибающий холодный пот отбрасывал все снимки памяти, так манящие его душу. И состояние это было не из-за предчувствия настигаемой смерти, а из-за невыполненного долга, обещанного самому себе.
В Джиме всегда переплетались противоречия должного, обязанного и желанного, и в трудные моменты он никогда не понимал, как и что из всего этого следует. Так было и с Веики, и с его заданиями, и с жизнью. Каррагер верил в нечто, чего сам не мог осознать. Его уверенностью было выполнение собственного кредо по нейтрализации мошенников и реализации заданий государственной важности. Те странные люди – агенты, были вербованы по капризам своего беспомощного состояния. Единственное, что царило в Джиме, как гомон твердых убеждений, это цель: конечный результат всегда оправдывает средства.
Россия … «страна медведей и морозов» – так