Глава 5
Разговор с директором отразился громким гулом в ушах американского посла. Виски сжимались под невидимой силой психологического давления.
Сначала Хант нервно заерзал в своем кресле, а затем, оказавшись во власти потрясения, посол извлек полупустую бутылку виски Bowmore Tempest, стакан и сигареты. Плеснув в стакан алкоголь, Хант откинулся на спинку кресла и попытался устроиться поудобнее, желая, чтобы этот червоточный мир не сдавливал его маленькие надежды на спасение.
Дело было чрезвычайной важности. И дипломат это понимал. В случае неудачи полетят головы, причем его окажется первой в списке. Это казалось нелепым, но было вполне правдоподобно по сравнению с тем, что на самом деле опасность всегда витала вокруг директора.
Если отрубить голову змее, она продолжит жить, готовая в любой момент вцепиться в того, кто к ней приблизиться. Испустить смрадный яд, поглощающий жизненные силы человека. Таким же был Дилан Динлейк, и об этом знали многие в агентстве ЦРУ, а также за его пределами, что вызывало у них страх.
Тем более последние дела Дэвида Ханта претерпели неудачу – две проваленных операции в России и Украине. Еще один неудачный шаг он себе позволить не мог.
Дэвид Хант большими глотками осушил стакан и взял сотовый телефон. Раздались гудки.
– Да? – ответил агент Роджер Тайлер, который преследовал такси с Джимом Карагером.
– Объект не должен сесть в самолет. Устранить любой ценой и изъять чемодан, – приказал Хант и повесил трубку.
Затем посол нажал на кнопку связи по селектору и связался с секретаршей:
– Мария, Макэвой и Берк здесь?
– Да, сэр.
– Так какого черта ты их не пускаешь!?
– Сэ … – связь прервалась под ударом кулака о селектор.
Через несколько секунд раздался стук в дверь, и она распахнулась.
В кабинет вошли два агента, вызванные срочным поручением из Германии еще утром.
Рон Макэвой был молодым парнем и выделялся среди коллег по ремеслу шпионажа рыжей кудрявой шевелюрой. Он был вспыльчив и повернут на пиаре своего эго. Но в то же время этот шпион был чертовски опасен, поскольку обладал неимоверной ловкостью, точно так же, как и непревзойденной хитростью.
Морис Берк был солдатом старой закалки. Ему было пятьдесят четыре года, и шпионское поприще, которое он избрал в качестве карьеры еще тридцать лет назад, уходило в закат. Он был один из самых опытных агентов ЦРУ в Европе, о его кровожадности ходило немало легенд.
С каждым часом, с каждой минутой на Джима надвигалась лавина, готовая