И перед тем как оно легло на пол, Камилла улыбнулась. Впервые за долгое время она улыбалась без повода, очарованная красотой происходящего. Пребывая в столь хрупкой радости, она внезапно, по непонятной причине поняла, что части ее не коснулась болезнь. Уверенность в этом встряхнула ее, пробудила. И она шептала самой себе, улыбке зари, тишине, сердцу, которое снова забилось: «Я ни больна, ни красива, ни бледна, ни молода, ни стара. Я вне всех этих эфемерных определений, которые мы навешиваем на себя, словно оковы. Я не вписываюсь ни в какие рамки. Я одновременно все и ничто. Дуновение ветра, и только».
Камилла неотрывно смотрела на лучи утреннего солнца, проникавшие сквозь окно. А затем стала ждать. Она не ждала, что Перла запрыгнет на ее кровать, что перышко, выполнив свою миссию, снова взлетит и вернется на небо, что занавески раздвинутся сами собой в доказательство того, что ничто не вписывается в рамки. Она просто ждала, когда солнце поднимется чуть выше, чтобы подняться вместе с ним.
Тем утром она разбудила мужа, а потом дочь, прошептав:
– Давай поедем на море.
Исцеление
Через несколько недель после поездки в Этрета Камилла была на приеме у доктора Белинды, которая вела себя не так, как обычно. Она не встала, когда ее пациентка вошла в кабинет, потому что уже была у двери. Камиллу сразу же насторожило изменение в поведении врача. Может, она собирается объявить ей, что ее выздоровление – иллюзия, что она скоро умрет, а о смерти не говорят, сидя за столом, но говорят, глядя в лицо жизни из уважения к ее концу?
После нескольких месяцев регулярных осмотров, во время которых доктор Белинда с удивительным терпением поддерживала свою пациентку, между ними завязалась своего рода молчаливая дружба. Они внутренне симпатизировали друг другу и чувствовали себя связанными возникшей из-за этого неловкостью. В действительности ее звали не Белиндой, но она была блондинкой с длинными вьющимися волосами, поэтому Перла, увидев ее однажды, дала ей такое имя.
– Почему Белинда? – спросила у нее мать.
– А почему не Белинда? – ответила Перла.
Странно, но в то утро доктор Белинда даже не поздоровалась с Камиллой, не протянула ей руку, не заправила, как всегда, за уши свое светлые локоны, прежде чем заговорить.
– Метастазы наконец исчезли, – произнесла она серьезно.
Затем она замолчала, тогда как Камилла ожидала продолжения, сбитая с толку строгостью, которая контрастировала с ее словами.
На самом деле тридцатилетний опыт работы в онкологическом отделении научил не-Белинду относиться с недоверием к хорошим новостям. Когда она видела в глазах больных обоего пола невероятное облегчение, у нее сжималось сердце, поскольку иногда выздоровление бывает лишь временным. Болезнь переносится каждым