– А караванщик-то наш не дурак поболтать, – тут же сообщил стражник. – Знатно выступает. Отличный бы актер из него вышел, да только для тимзинов ролей не так много. Разве что Орман в «Огне», а больше и не найдешь.
Китрин кивнула и сунула в рот очередную порцию холодных бобов.
– Сандр, – не пожелав умолкнуть, продолжил стражник. – Меня так зовут – Сандр.
– Таг, – буркнула Китрин, надеясь, что с полным ртом ответ получится по-мужски небрежным.
– Здорово, Таг. – Сандр пошевелился в темноте и вытащил кожаный бурдюк. – Выпить хочешь?
Китрин пожала плечами – как пожал бы плечами мальчишка-погонщик. По крайней мере, она надеялась, что вышло похоже. Сандр улыбнулся и вытащил пробку. Китрин раньше пробовала вино – в храме и на праздничных застольях, – но только разбавленное и понемногу. Теперь ощущение было совсем другим: язык и губы слегка обожгло терпким привкусом, и жидкость устремилась в горло, словно очищая Китрин изнутри. В груди разлилось тепло, как разливается по лицу румянец.
– Отличная штука, да? – подмигнул Сандр. – Позаимствовал у мастера Кита, он не будет ругаться.
Китрин отхлебнула еще вина и с сожалением отдала бурдюк; Сандр припал к горлышку. Караванщик тем временем закончил читать, полдесятка голосов помогли ему пропеть концовку. Лунный свет, рассеянный туманом, лился мягко и ровно. К удивлению Китрин, вино ее успокоило, сжатые в комок внутренности расслабились – не полностью, но ощутимо. Тепло перелилось из груди в живот. Интересно, сколько еще надо отхлебнуть, чтобы отпустило плечи и шею…
Нет, сейчас не до безрассудств. Напиваться нельзя.
Сандра окликнули, и он вскочил на ноги, забыв про бурдюк.
– Я здесь, сэр!
Стало быть, Вестер с тралгутом собирают стражников. Китрин всмотрелась в серую клочковатую тьму, оглянулась на костер – и осторожно, как бы невзначай подобрала бурдюк и спрятала под курткой.
По пути к своему фургону она старалась обходить остальных погонщиков. Чей-то голос выводил песню, кто-то подпевал. Крикнула ночная птица. Китрин забралась в фургон; на тюки с шерстью уже легла ночная роса, в мельчайших каплях влаги отражался лунный свет. Полог закрывать не хотелось – все равно ведь темно, – и Китрин свернулась калачиком среди рулонов ткани. Вытащив из-под куртки бурдюк, она отпила еще глоток. Один. Маленький.
Надо быть начеку.
Доусон Каллиам, барон Остерлингских Урочищ
Меч, описывая дугу, в последний миг повернулся; теперь стальное острие метило Доусону в лицо. Будь он так же молод, как и противник, уловка достигла бы цели: пришлось бы отпрянуть и – в неизбежном развороте – открыться. Однако многолетний опыт дуэлей не прошел даром: Доусон, отведя свой клинок