– Поднимайтесь, Ваше Величество, Вы уж не взыщите строго, что Вас повалил, аки медведь в лесу, – моему огромному защитнику и спасителю было явно неловко. Он явно хотел помочь мне отряхнуться от дорожной пыли, но так и не решился.
– Это Ваша работа, которую Вы все выполнили на отлично, за что будете представлены к государственным наградам и премиям.
Честно говоря, глядя на радостные лица сотрудников моей охраны, я бы не особенно удивился, если бы они сказали после моей фразу что-нибудь типа: «Служу царской России!».
День был испорчен. Аликс плакала, когда узнала о попытке покушения, а Мария Фёдоровна сидела со скорбным выражением лица и печально смотрела на нас обоих.
– Менять, менять, вот и наменял, – всхлипнула Аликс. – Это всё твои реформы и пертурбации.
– Дорогая, по сути, я ещё даже не начинал реформировать наше болото, не волнуйся, это случайность, всё будет хорошо, – успокаивая супругу, сам я лихорадочно размышлял над произошедшим.
Нападающих было трое, двоих охране удалось застрелить, одного ранить. Им оказался некто Пётр Владимирович Карпович. Это меня по-настоящему испугало, ведь я хорошо помнил из курса истории, что именно Пётр Карпович убийством министра просвещения Боголепова в начале 1901 года открыл так называемую вторую волну террористизма в России. Но сегодняшнее покушение стало явным отклонением от привычного хода истории, а, значит, вносимыми мной изменениями были разбужены неведомые магические силы, защищающие естественный ход событий. Мне вспомнились слова нашего школьного историка – история не терпит сослагательного наклонения. Да ещё как не терпит!
На душе было мерзко и тревожно. И что, позвольте спросить, мне делать? Отодвигая потенциальную гибель через два с лишним десятилетия, я чуть не погиб от пули через три дня после коронации.
– Дорогой, едем в Санкт-Петербург, там спокойнее и охрана натужней, – Аликс умела быть убедительной, хотя все исторические факты, включая убийство моего «деда» Александра II, явно говорили об обратном. – Мне обещали представить чудесного ясновидящего, он будет предостерегать тебя, мой несчастный Ники.
– Надёжней, от слова – надежда, – поправил я и совсем тихо напел: – Надежда – мой компас земной, а удача – награда за смелость…
– Какая приятная мелодия, – заинтересовалась Аликс, всегда неравнодушная к музыке, – Кто это написал? Глинка или Римский-Корсаков?
ГЛАВА 5
ОТ ПУЛЕМЁТА МАКСИМ К ПЕТРУ СТОЛЫПИНУ
Военный министр Пётр Семёнович Ванновский, с которым я познакомился утром следующего дня, был, пожалуй, всем хорош, за исключением своего почтенного возраста. Близкий друг Александра III, герой Турецкой войны, автор бессмертной фразы: «У России только два союзника: её армия и военно-морской флот».
Беседуя с Ванновским, одновременно я размышлял – кем его заменить. В своё время