– Т-с-с, – прошипел Виктор. – Это я. Успокойся.
– Чего тебе? Ты зачем здесь?
– Я твой муж, – обдавая дыханием, в котором перемешались коньячные пары и табачный перегар, почти незнакомым голосом проговорил мужчина.
– Я не звала тебя, – продолжала вырываться из его объятий Марина. – Ты совсем спятил? Убирайся прочь!
– Да что с тобой такое?! – повысил голос Виктор.
Крепко схватив её за плечи, он с силой вдавил Марину в матрац и навис над ней, как скала.
– Я тоже хочу, чтобы у меня был сын, – сказал он. – Понимаешь? Мой сын. Родной. Мы должны это с тобой сделать. По-другому я не смогу. Не хочу, чтобы всё досталось чужим людям.
– Каким людям? О чём ты? Отпусти. Мне больно.
– Ты знаешь, о чём я. Включи наконец мозги. Проснись. Я не смогу так жить. Теперь не смогу. Вечно окружают меня чужие.
– Ты бредишь, – из глаз Марины покатились от боли и отчаяния слёзы.
– Я смирюсь с тем, что ты не любишь и никогда не любила меня. Пусть так. Наплевать. Я даже привыкну к твоим детям. Ни словом не обмолвлюсь с ними о том, что рассказал в Дубае тебе. Обещаю. Но и мне нужен кто-то родной, близкий. Я устал. Устал. Марина. Мариночка…
Мокрые губы Виктора хаотично блуждали по лицу Марины. Она почти теряла сознание от ужаса и немыслимости происходящего. Последним усилием воли женщина сумела освободиться из цепкой хватки обезумевшего Виктора, выпрыгнула из постели и попятилась, запинаясь о стулья и разбросанную по полу одежду к выходу. Но Виктор, как хищный зверь, почуявший ускользающую добычу, тоже вскочил следом и попытался затащить Марину обратно в кровать. Ей хотелось кричать, звать на помощь, но она боялась, что крики будут слышны в детской. И сопротивлялась, на сколько хватало сил, молча. Виктор совершенно рассвирепел, начиная понимать, что всё равно не добьётся ничего таким образом от супруги. Наконец он отпустил её, замер на секунду, а потом со всей силы ударил ей кулаком в нос. Перед глазами Марины вспыхнули яркие искры, она охнула и стала падать назад, машинально стараясь за что-нибудь ухватиться. Но руки так и не нашли никакой опоры. Она ударилась головой о тумбочку, и в глазах окончательно потемнело.
Очнулась она около четырёх утра. На улице рассветало. Окно спальни было слегка приоткрыто, и в комнату врывались холодные струи ветра. Марина лежала в своей постели, укрытая одеялом. Голова гудела, в области носа будто бы билось сердце, отдаваясь по всему телу тупой болью. Она дотронулась рукой до лица. Боже! Боль тут же сделалась резкой.
«Вот же скотина! – пронеслось в голове. – Неужели сломал?»
Марина попыталась подняться. В глазах потемнело. Нащупав ногами тапки, она осторожно привстала. Ну ничего. Жить будет. По-старушечьи прошлёпав в ванную, она посмотрела в зеркало. Да. Нос оказался сломан. В сантиметре от переносицы запеклась тонкая полоса крови. Странно, что лицо распухло не так сильно, как она ожидала. И что она скажет