– Ништяк обслуживание в номерах! Разуваться надо, нет?
– Присаживайся, будь как дома. – Я разлил по стаканам вино.
– Ну давай, Андрюха, с приехалом… – Чокнулись. Уйгур махнул свою дозу, его передернуло, сказал «брр», стал усердно занюхивать половинкой луковицы. Чувствовалось отсутствие практических занятий. Я же считал, что в крайности бросаться нельзя, миром движет золотая середина. – Ну давай, повествуй. – Ренат громко чавкал. – Как живешь, чем по жизни заниматься собираешься?
Мы курили, наслаждались теплым вечером, изредка подливали в стаканы вино. Местный портвейн за прошедшие годы стал еще суровее, отдавал сивухой, и пить его следовало очень осторожно. Я рассказывал о себе, как турнули из вуза, как тянул солдатскую лямку – и не сказать, что выбросил из жизни эти годы. По мозгам армейка хорошо дает. Пропадает желание легкомысленно проводить время, все чаще посещают мысли, что пора остепениться.
– Так это пройдет, – ухмыльнулся Уйгур. – Тоже так думал: вот дембельнусь – и ша, женюсь, детишек заведу, вся такая хрень… Не, Андрюха, в другой раз.
– Даже не работаешь? – удивился я.
– Как это не работаю? – Уйгур даже обиделся. – У меня вон Васька на шее висит, мать больная. Раньше маманя нас с сестрой тянула, теперь моя очередь пришла. Автомастером работаю. За училищем в Прибрежном переулке мастерскую открыли – тачки чиним, сейчас вроде можно этим делом заниматься. Мамай потер, с кем нужно, бумаги справили, мы теперь типа кооператив по бытовому обслуживанию населения. Работать надо, статью за тунеядство никто не отменял. – Уйгур ухмыльнулся, а мне вдруг подумалось, что работа у него – не бей лежачего, а также существуют альтернативные источники дохода. – Автовзвод был в нашей караульной роте, в нем я и служил, наблатыкался там. А куда еще прикажешь – не в институт же идти?
Мы дружно посмеялись. Институт и Ренат Шамсутдинов – понятия диаметрально противоположные. И не потому, что тупой, а потому, что не его тема. Тупым Ренат не был. В школе учился на тройки, мог получать отметки и выше, но не хотел. Жизнь и так короткая.
– Привози, кстати, свою ласточку, – кивнул Уйгур на отцовскую машину. – Посмотрим, пошаманим. Тачка новая, ремонт в копеечку не влетит. Будешь рассекать по городу как белый человек.
– А вот за это спасибо, – обрадовался я. – Обязательно привезу.
– Можно, кстати, нормальную арбу купить, – задумчиво изрек Уйгур, – Иностранную, имею в виду. Кооператоры начали завозить – правда, мало их еще, да и качество хромает. В основном битые везут да утопленные. Но можно, например, старенький «Фордец» взять, довести до кондиции… Но это так, на будущее. Мамая, кстати, помнишь? – начал подъезжать к основной теме Уйгур. – Витька Мамаев, ему сейчас двадцать пять. Мы в школе учились, а он уже на районе в люди выбился. Родаки померли, брат сидит – причем основательно сидит, в ближайшие пару пятилеток точно не выйдет. Но Мамай не такой, как его брательник. Он мужик