Итак, если в слове абсолютное, или вечное, или Бог (а Бог имеет наиболее неоспоримое право быть положенным за начало), если в представлении или мысли о нем заключается более, чем в чистом бытии, то заключающееся в нем должно выступить в знании уже не представляющем, а мыслящем; как бы ни было богато то, что в нем заключается, определение, впервые выступающее в знании, есть простое; ибо лишь в простом не заключается ничего более, кроме чистого начала; а просто лишь непосредственное, так как только в непосредственном еще нет перехода от одного к другому. Поэтому то, что говорится о бытии или содержится в нем в более богатых формах представления об абсолютном или о Боге, есть в начале лишь пустое слово, лишь бытие; это простое, которое не имеет никакого иного дальнейшего значения, это пустое есть, стало быть, начало философии.
Этот взгляд сам столь прост, что сказанное начало, как таковое, не требует никакой подготовки или дальнейшего введения; и приведенное выше предварительное рассуждение не могло иметь иной цели, как именно устранить всякую предвзятость.
Общее разделение бытия
Бытие определяется, во-первых, в противоположность другому.
Во-вторых, оно определяется внутри себя самого.
В-третьих, поскольку устраняется эта предварительность разделения, оно есть отвлеченная неопределенность и непосредственность, в которой оно и должно служить началом.
По первому определению бытие противополагается сущности, причем в дальнейшем своем развитии его целостность оказывается лишь одною из сфер понятия, которой, как момент, противостоит другая сфера.
По второму определению оно есть сфера, внутри которой заключены все определения и все движение его рефлексии. Бытие полагается при этом в трех определениях:
I. Как определенность; и как таковая, качество.
II. Как снятая определенность; величина, количество.
III. Как качественно определенное количество; мера.
Это разделение и здесь, как вообще объяснено во введении касательно таких разделений, есть лишь предварительное указание; его определения должны сами возникнуть из движения бытия и тем самым определиться и оправдаться.
Нет надобности напоминать здесь об уклонении этого разделения от обычного перечня категорий, как качества, количества, отношения и модальности, которые, правда, у Канта должны были служить лишь заголовками для его категорий, но на деле суть сами лишь более общие категории, – ибо все в нашем изложении вообще окажется