Все бы отдала сейчас за маленькую сосновую шишку. Ни про какой шопинг я, конечно, уже не думаю. Лампочка над банкоматом мелко моргает, но, по крайней мере, она здесь есть. Я достаю карту и вставляю ее в картоприемник. Илья продолжает наивно наблюдать за моими действиями. Я кое-как прикрываю кнопки рукой и ввожу ПИН-код: 2303. День и месяц рождения Марта. Снимаю пять тысяч с расчетом на то, что в ближайшее время другой такой возможности не представится. Телефон сообщает из рюкзака о списании. Деньги у меня есть: их ежемесячно перечисляет на эту самую карту семья, которая живет сейчас в нашей московской квартире. Вернее, теперь уже моей: я единственная наследница. Для поддержания здоровья и хорошего настроения рекомендуем не вспоминать о том, что сделала мама.
– Вот видишь, все в порядке! – заявляет рядом со мной жизнерадостный девчачий голос.
Я в панике поднимаю взгляд на Илью, но вижу не его.
– Ну что, пошли? – встряхивает кое-как подстриженным каре незнакомая девица, зачем-то напялившая одежду Ильи, а то и самого Илью. – Закроются же.
– Ты… – Еще никогда в жизни мне не было так страшно.
– Лол, – говорит уже Илья и двигает обратно к палатке. Я – за ним, не сводя с него глаз. – Чего уставилась?
С бешеным сердцебиением и уже не вполне понимая, что делаю, я забираю свой блок стиков, прячу его в рюкзак и очень, очень хочу на воздух.
– Илья?
Она загадочно улыбается и не отвечает. Поправляет волосы. Поводит плечом. Метаморфоза кошмарна своей молниеносностью: Илья не переодевается в платье, не красит глаза и не нахлобучивает – я пытаюсь сглотнуть, но нечего – парик. Его мимика, манеры, походка…
– Как ты это делаешь?
– У меня два голоса.
Мы наконец выходим на улицу. Я открываю и закрываю рот, будто задыхающаяся рыбка:
– У тебя – два тебя!
– Можно и так сказать. – Она отвешивает комичный поклон. Я пытаюсь втянуть шею в воротник куртки.
К нам семенит маленькая женщина с картонкой в руках – до этого она топталась возле дверей кавказского ресторана. На картонку наклеен лист бумаги с напечатанным на нем черно-белым портретом. Ниже крупно написано: «ЯНА». Черный крестик, молитва.
– Девочки! – говорит попрошайка. – Девочки!
Она тоже видит перед собой двух девочек, хотя у меня при первой встрече с Ильей никаких сомнений в его гендере не возникло.
Я достаю и не глядя протягиваю ей двухсотрублевую купюру. Илья смотрит на нас и умильно улыбается.
– Перестань, пожалуйста. Это выглядит… странно.
Это выглядит как чертово расстройство личности.
– Джону нравится.
– А мне – нет!
Некоторое