Сначала они смотрели со злобой, после чего в них на секунду смешались узнавание и неверие, которые в конце сменились печалью, и у девушки от такого пробежали мурашки по коже.
Командир тряхнул головой и пробормотал что-то себе под нос, и, хотя Таласин и не могла понять язык, его звучание показалось ей до странного знакомым. Мужчина повысил голос и что-то коротко скомандовал солдатам.
Из железных трубок вырвались струи фиолетовой магии, той самой, которую Таласин наблюдала утром, на месте силы, но на этот раз она была бледнее, приглушеннее. Боковым зрением девушка заметила, как Аларик повалился на землю, и попыталась увернуться от потоков, дать отпор, но магия окружила ее со всех сторон. Оказавшись на линии огня нескольких трубок, Таласин ощутила, как изнутри ее охватил внезапный жар, тело сковало статическим электричеством, а потом…
… темнота.
Глава седьмая
Когда Таласин пришла в себя, первым делом подумала, что ей очень нужен лекарь, и как можно скорее. Две потери сознания за пару недель ни у кого не проходят даром.
Второй же мыслью было то, что она находится в тюремной камере неизвестно где. Ее уложили на небольшую койку, лишь слегка смягченную тонким тюфяком и потрепанной подушкой, а когда девушка встала, чтобы оглядеться, ветхий каркас заскрипел. На дальней стене под потолком виднелось одинокое окошко с железными прутьями, расположенными слишком плотно друг к другу, чтобы через них можно было пролезть, зато отлично пропускающими влажный тропический воздух и серебро сияющего ночного неба. Такого освещения хватало, чтобы Таласин без труда разглядела массивную фигуру, сидящую на койке у противоположной стены. Руки в латных перчатках впились в край тюфяка, обутые в сапоги ноги твердо стояли на полу, а рядом лежала обсидиановая маска. Таласин предположила, что ее заставили снять их пленители, ведь в подобной ситуации для имперского легионера было немыслимо добровольно лишить себя части снаряжения. В свете луны волчьи клыки скалились в сторону девушки, но та перевела взгляд на владельца маски.
Таласин нервно сглотнула, осознав, что впервые видит открытое лицо Аларика Оссинаста.
Она представляла его себе другим, хотя и не знала, каким именно. Возможно, старше, учитывая его репутацию устрашающего и могущественного воина, но на вид ему было немногим больше двадцати. Волны растрепанных черных волос обрамляли бледное лицо, усыпанное родинками. Черты были резкими и угловатыми: длинный нос и острый подбородок, – но общая суровость внешности разбавлялась полными, мягкими на вид губами.
Таласин осознала, что уже довольно долго не сводит глаз с этих губ. Он их как-то… выпятил.