Да и вообще, Адашеву следовало бы больше обращать внимание на невесту и поменьше глазеть на меня. Мы сидим за столом, всего ничего, а я его взгляд на себе уже раз десять ловила.
Спустя двадцать минут, за которые сестрица успела ещё раз поменять наши бокалы, я уже не находила себе места, меня утомили косые взгляды Вадима, давила тихая злоба Инессы, раздражали лицемерные разговоры, и я мечтала лишь об одном, чтобы нам, наконец, подали десерт. Ведь десерт – финальный аккорд ужина, после него со спокойной душой встану и вернусь к себе в комнату.
Но, увы и ах, дело пока не дошло даже до основного горячего блюда.
Хотя надо признать, время за столом я провела не совсем зря. Сделала интересные выводы. Вадим с Риной образовали пару, отнюдь не потому, что их внезапно поразило огромное и светлое чувство любви.
Адашев на невесту почти не смотрит и не общается с ней. А когда его взгляд всё же касается Рины, в его глазах нежностью и лаской даже не пахнет. Складывается впечатление, словно он смотрит не на будущую спутницу всей жизни, а на шкаф или диван, в общем, на бездушный и не особо интересный предмет.
Зато Вадим охотно ведёт деловые беседы с самим Левашовым, насколько я поняла, они планируют плотно друг с другом сотрудничать.
Так что роман Адашева и сестры – это не более чем выгодная для бизнеса сделка.
Деньги женятся на деньгах, старо как мир, но до сих пор актуально.
Боковым зрением замечаю, что сестрица опять открыла охоту на мой полный бокал. Сначала собиралась переставить вино, чтобы она до него не дотянулась, но потом передумала. Пусть пьёт сколько влезет, даже если она в пьяном угаре заберётся на стол и станцует без лифчика – это не мой стыд и позор.
Рина выждала удобный момент, и когда отец с женихом увлеклись горячей дискуссией о каком-то проекте, потянулась за моим бокалом.
– Не смей, – шикнула на неё мать, но Рина не остановилась и продолжала тянуться к вину.
Дальше события происходили настолько стремительно, что я не успела отреагировать.
Инесса, чтобы помешать дочери наклюкаться в присутствии жениха, не придумала ничего лучше, чем смахнуть со стола мой бокал и не куда-нибудь, а прямо на меня.
– Катя, надо быть осторожнее, – поучительным тоном воскликнула Инесса Марковна и, изображая из себя саму доброту, принялась вытирать салфеткой мою грудь и живот, с которых ручьём стекало вино.
Возмущённо уставилась на женщину. У неё вообще совесть есть? Мало того что она меня облила, так ещё и выставляет виноватой.
– Что случилось? – спросил Пётр Сергеевич и подошёл ко мне с салфеткой, чтобы тоже помочь обтереться.
– Катя уронила бокал, – пояснила Рина, тем самым подыграв матери и подтвердив её слова.
– Ничего,