Сквозь миры. Долгожданная. Виктория Никитин

и так же, как и наши автобусы, останавливался на остановках, отмеченных красными столбами. Дома тут, кстати, оказались вполне ожидаемой архитектуры, что-то среднее между старинной Европой и японскими постройками. Трёх- или даже пятиэтажные строения, с покатой крышей изогнутой формы и резными ставнями. Дома в основном каменные, из чёрного, красного или жёлтого кирпича, без лишней облицовки, точнее, такова присутствовала, но, как я поняла позже, только в богатых районах столицы и в центре. Ставни деревянные, но таких «вырви глаз» цветов, что уж точно не ошибёшься в поисках дома. А ещё удивили орнаменты или же окрас ставней: на всех тех, что были разного цвета, была какая-то гравировка и цифры, но попадались и улицы, где все ставни были, к примеру, только розового цвета, гравировка же отсутствовала, но зато цифры были видны издалека.

      – Всё зависит от названия улиц: к примеру, на Лавандовой улице ставни лавандового цвета, а на Жемчужной жители избрали символом образ жемчужины, – пояснил Алан.

      – Жители сами избирают «символ» улицы? – удивилась я.

      У нас бы так позволяли выбирать названия, а то некоторые меняют чуть ли не ежегодно.

      – Да, раз в пять лет, на городском совете, председатель квартала предоставляет петицию с собранными подписями, и жителям разрешается поменять образ символа или же окрасить ставни в необходимый цвет. Только гравировка улицы Роз, на моей памяти, менялась раз этак пять: жители всё никак не могут избрать самый красивый бутон, – усмехнулся Алан.

      – Интересно-оо… – протянул Олег, живший когда-то рядом с Кривоколенным переулком и страдающий из-за этого трудновыговариваемого названия.

      Фахренд остановился на светофоре, пропуская прохожих, и тут рядом с нами остановилось нечто. Больше всего это походило на огромного железного волка в прыжке, лапы которого обнимали два толстых колеса, а на спине этого монстра восседал всадник.