Как же он давно не притрагивался к девушкам. Они стали запретной темой после предательства. После этого удара он закрылся в себе, сузил круг общения до Савелия и Германа, на все вопросы ограничивался ответами: “да”, “нет”, “не знаю”, а лучшими слушателями мыслей стали наушники, с которыми он редко расставался.
И вот сейчас, после полугодовой депрессии, на него свалилось это ЧУДО.
Своим взглядом и милой улыбкой она вызывала полное доверие, отчего он еще больше на нее взъелся. Потому и решил, что такие божьи одуванчики, как раз и крутят романы за спиной, а потом невинно хлопают глазками. Способ получения доказательств такому выводу очень простой: изрядно выпить для храбрости и предложить ей переспать.
И что же в ответ? Глаза, те самые доверчивые глаза, полные слез и непонимания.
Она совсем еще ребенок, хоть и утверждала обратное. Надо было срочно извиниться, воскресить ее пошатнувшийся мирок, надеть розовые очки. И он предпринял попытку, когда увидел, как Яра спустилась со своей подругой за водой, но ему помешали. Тогда Юра даже не помнил, что ее подругу зовут Саша. Если бы его спросили, какого цвета ее волосы, то он бы тоже не ответил. Почему-то весь мир сфокусировался на одной Ярославе, что жутко выводило из себя.
И неужели это первый день, когда в голове ни разу не проскочила бывшая?
Юра попытался собраться с мыслями, потому что уже слишком долго стоял, отвернувшись к стене, что могло вызвать вопросы. Но он до сих пор ощущал тепло ее кожи на кончиках пальцев и сладкий запах кокоса от ее тела.
Надо вспомнить что-то смешное. Например, Воронцову в костюме волка. Но он мог поклясться, что она была прекраснее любой девушки в платье.
Решение впустить ее в свою спальню стало сверх неожиданным даже для него самого. А сейчас в его комнате разыгрывался настоящий театр абсурда. Все актеры замерли в ожидании, когда появится суфлёр и напомнит, что следует говорить.
Юра не собирался оставаться в номере. Он думал открыть ей дверь и спуститься к друзьям, переночевать у кого-нибудь из них, но картина, как она ложится к нему на кровать и обнимает подушку, выбила из колеи.
Он набрал побольше воздуха и наконец, повернулся. Яра лежала, свернувшись калачиком в его толстовке, и старалась согреть ноги. В душе всколыхнулось чувство. Такое нежное, невесомое, теплое, как майское солнышко. Чувство заботы. Взял со стула свое черное зимнее пальто и накрыл свою гостью. Она довольно засопела и натянула его к подбородку.
– Хотя … я не собирался оставаться в комнате. Забирай одеяло.
Ярослава привстала, внимательно наблюдая за ним.
Юра, не глядя на девушку, собрал свою импровизированную постель и положил в ногах