– Вам не все ли равно? – спросил Юра, снимая наушники, он уже давно отвлекся от обещанной подборки. – Мне вот – да. Герман прав, прошло полтора года, о чем вообще может идти речь? Ни одно чувство не живет так долго без подпитки: ни ненависть, ни любовь, ни злость, ни ревность…
– Сав, начинай уже слетку. Пора, если не хотим сидеть до ночи, – заметил Герман, поглядывая на часы. – А ты, Юра, попробуй отвлечься, – это он произнес чуть ли ему не на ухо, чтобы никто больше, кроме них, не услышал. – Иди завоевывай, покажешь Олеське заодно, что и ты продолжаешь жить дальше.
Юра состряпал задумчивый вид, будто действительно раздумывал над словами друга. На самом же деле…
– Гер, ты немного не в ту степь, – противненько ухмыльнулся Савелий, читая его вдоль и поперек. Ничего удивительного в этом и не было, они с детского сада вместе, еще на горшках друг напротив друга сидели в ледяных кафельных туалетах. – За все это время его привлекла только одна особа. И о, слава небесам! Она за одну ночь достала нам на свет нашего прежнего Юру, при этом даже пальцем не шевеля. Юр, прошел почти год, ну как чувства там без подпитки? Лежат уже в голодном обмороке? Или все же ты не просто так себе накачал все ее фотки с утренника? – он победно стрельнул глазами, показывая свое превосходство и знание секретов, встал и пошел в середину их круга.
Юра смял лист бумаги и кинул в друга, попав метко в затылок. Прикрыл глаза и попытался засунуть поглубже воспоминания о запахе ее кожи – кокосовом, будто шоколадка Баунти, о миндалевидных глазах, о том, как она босая шлепала по кафелю, держа туфельки в одной руке, как сладко спала, уткнувшись в его подушку… Спрятать поглубже… Но ни за что не стереть, не забыть…
– Если Сав прав, то подумай о том, что ты ее больше никогда не встретишь. Ваши дороги разошлись, как в море корабли. Забудь и живи дальше, – гнул свое Герман, склоняя к тому образу жизни, что и вел сам. Свободный, ни от кого не зависящий, ничего не обещающий.
***
На следующий день они снова собрались в круг на пятом этаже, но только уже с актерами, которых оказалось действительно мало. Их можно было пересчитать по пальцам двух рук.
Друзья сидели на скамейке. Савелий всегда лично занимался кураторством актеров, не доверяя их никому. Поэтому это была малейшая крупица времени в их плотном графике, когда они оказывались вместе втроем.
Юра откинулся назад, скрестив руки на груди, и лениво скользил взглядом по новоприбывшим. Первокурсники и первокурсницы сидели с огромными от страха и возбуждения глазами, впивались в каждого взглядом, ища одобрения и поддержки. Он хмыкнул, вспоминая, себя четыре года назад точно таким же.
Ася, Аделя и Вита были несменяемым актерским составом, поэтому начинали читку текста, объясняя где, что и как надо сыграть.
Олеся молчала, то и дело одергивала ворот рубашки, явно чувствуя себя не в своей тарелке, и стучала каблучками, постоянно оглядываясь и крутя головой.
– Лесь, перестань крутиться.