Необузданный – не способный совладать с собственными страстями, поэтому и делающий не то, что нужно делать.
Это отличие неминуемо приводит нас к исследованию свойств души. В ней одно начало является по природе властвующим, другое – подчиненным; им, как мы утверждаем, соответствуют свои добродетели, как бы добродетели разумного начала и неразумного.
Аристотель повторяет психологию Платона: главенствует в душе разум, а подчиняется ему чувство. Управление разумом чувствами понималось в те времена как основа психической жизни и самореализации человека как разумного существа.
6. Ясно, что то же самое отношение должно существовать и в других областях и что по природе существует много видов властвующего и подчиненного. Ведь свободный человек проявляет свою власть над рабом иначе, чем это делает мужчина по отношению к женщине и взрослый муж по отношению к ребенку. Во всех этих существах имеются разные части души, только имеются они по-разному. Так, рабу вообще не свойственна способность решать, женщине она свойственна, но лишена действенности, ребенку также свойственна, но находится в неразвитом состоянии.
7. Таким же образом неизбежно обстоит дело и с нравственными добродетелями: наличие их необходимо предполагать во всех существах, но не одинаковым образом, а в соответствии с назначением каждого. Поэтому начальствующий должен обладать нравственной добродетелью во всей полноте (в самом деле, произведение просто принадлежит создателю, тогда как замысел – это и есть создатель), а каждый из остальных должен обладать ею настолько, насколько это соответствует его доле участия в решении общих задач.
Аристотель всегда утверждал, что любое существо, любая существующая вещь существует для какой-то цели. Поэтому и добродетели, то есть добрые свойства, которые могут быть и у неодушевленной вещи, предназначены для того, чтобы вещь служила своей цели и тем самым стала «счастлива» в своем существовании.
Имеется в виду, что граждане, имеющие право голоса в собрании и суде, должны отличать добро от зла: тогда они и участвуют в общей нравственной добродетели в стране в меру своих сил.
8. Так что, очевидно, существует особая добродетель у всех названных выше, и не одна и те же скромность женщины и мужчины, не одни и те же мужество и справедливость, как полагал Сократ, но одно мужество свойственно начальнику, другое – слуге; так же и с остальными добродетелями. Это ясно и из более подробного рассмотрения