Таинственный сад. Фрэнсис Элиза Ходжсон Бёрнетт

по одной дорожке, по другой, пока не припрыгала в первый огород; там Бен Уизерстафф копал землю и разговаривал с робином, приплясывавшим вокруг него. Мэри, продолжая прыгать, приблизилась к ним. Садовник поднял голову и с любопытством посмотрел на нее. Мэри очень хотелось, чтобы он заметил, что она прыгает через скакалку.

      – Ого! – воскликнул он. – Вот это да! Может, ты все ж и впрямь девчонка и в жилах у тебя течет детская кровь, а не жидкая пахта? Это прыганье нагнало краски в твои щеки, не будь я Бен Уизерстафф. Я бы и не поверил, если б своими глазами не увидал.

      – Я никогда раньше не прыгала, – призналась Мэри. – Только учусь. Пока могу допрыгать всего до двадцати.

      – А ты продолжай, – посоветовал Бен. – Для девчонки, всю жизнь прожившей посередь язычников, у тебя неплохо получается. Ты глянь, как он за тобой наблюдает. – Бен дернул плечом в сторону робина. – Он вчера за тобой полетел. И сегодня, небось, полетит. Ему кровь из носу захочется узнать, что такое скакалка. Он ее никогда не видал. Эй! – Он покачал головой, повернувшись к птице. – Гляди в оба, а то как бы твое любопытство тебя не сгубило.

      Отдыхая каждые несколько минут, Мэри обскакала оба огорода и фруктовый сад, потом перебралась на свою особую дорожку, решив попробовать пропрыгать ее всю. Дистанция была длинной, поэтому начала она медленно, но, добравшись лишь до середины, так распарилась и запыхалась, что пришлось остановиться. Она не очень расстроилась, потому что досчитала уже до тридцати. Тихо рассмеявшись от удовольствия, Мэри вдруг заметила – о чудо! – робина, который качался чуть дальше впереди на длинном стебле плюща. Он действительно полетел за ней и теперь приветствовал ее коротким «чик-чирик». Запрыгав по направлению к нему, Мэри ощутила что-то тяжелое в кармане, бившееся о ее ногу при каждом подскоке, и сказала со смехом: