Температура снова поползла вверх. Спина моментально взмокла, не хватало дыхания и слов.
– Если эти люди действительно были убиты, то сделать это мог только один человек: пропавший Алексей Скуратов. У моего отца алиби.
– Не знаю, не проверял. А Скуратова ты сначала найди, – сверкнув гневными синими глазами, подполковник скрестил руки на груди.
– И найду! – рыкнула Даша.
– Как бы эта встреча не стала для тебя последней.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Что слышала.
Филипп растерянно переводил взгляд с одного на другого. Скандалы делали его беспомощным.
– Может перейдем в гостиную и выпьем чаю?
Он упорно не понимал, из-за чего весь сыр-бор разгорелся, и потому не знал, чью сторону принять. Он лишь, как мог, попытался восстановить пошатнувшийся мир.
– Вы знаете, я вчера пробовал местные пирожные – они прелестны. А давайте закажем их прямо сейчас?
Полетаев и Даша угрюмо молчали.
Так и не ответив на предложение француза, Даша встала и пошла переодеваться.
2
Следующие полчаса говорил только Кервель. Он шутил, рассказывал истории из своей жизни и даже попытался спеть «Катюшу».
Полетаев, невпопад улыбаясь, нервно постукивал мыском ноги по ножке стола и думал о чем-то своем. Даша равнодушными глазами рассматривала пирожные, за каждое из которых, при других обстоятельствах, отдала бы душу. Ее мучил страх. Только сейчас она поняла, в каком положении оказалась. Если Скуратов убийца, то смерть грозит и ее отцу. Если во всем виновато родовое проклятье или роковое стечение обстоятельств, то мысль, пришедшая Полетаеву, вполне возможно, осенит и французское правосудие. И тогда вместо наследства отец получит сто лет одиночества. То есть оба зла оказывались большими.
Она грызла ложку, пытаясь найти хоть какой-нибудь выход.
Как жалко, что все уже умерли. Вот если бы оказался еще один наследник… Перспективный, хорошо разрекламированный наследник, на которого, как на живца, можно было бы поймать убийцу. Или, на худой конец, отвести подозрения от отца.
Она тяжело вздохнула.
Еще один наследник. Да где же его взять?
– Вам чай или кофе, Серж? – Филипп нежно улыбнулся мрачному подполковнику.
Полетаев едва кивнул:
– Да, спасибо. Кофе, пожалуйста.
– А вам, Ди-Ди?
– Чай, если можно, – пробормотала Даша. Пришедшая в голову мысль не отпускала.
– «Они сошлись, вода и камень, стихи и проза, лед и пламень», – с улыбкой процитировал Кервель. – Друзья мои, стоит ли вам ссориться? Дайте друг другу руки и помиритесь.
– Я ему руки не подам. – Даша потянулась за лимоном. – Он моего отца в убийцы записал.
– Никого никуда я не записывал, – холодно возразил подполковник. – Просто ты и твои родственники мне уже поперек горла встали. Простите, Филипп, вас, разумеется, это не касается.
Француз снова жалобно замахал лапками:
– Прошу вас,