– Как ты завернула, – хмыкнул Войнот. – Била, значит?
В ответ лишь кивнула. Не видела смысла распространяться, жаловаться на судьбу. Выйдя из Дома Порицания, я дала самой себе слово, что больше никто и никогда не увидит во мне слабую девочку, которой можно сделать больно.
– Я могу инициировать расследование, – предложил Кэй, пролистывая файлы дела.
– Зачем тебе это? – надо признаться, ему удалось меня удивить.
– Я не люблю, когда превышают свои полномочия, – это раз. Когда ставят себя выше других – это два. И последнее… – он взглянул на меня исподлобья, – извергов, бьющих детей себе на потеху, должны наказать по всей строгости закона.
Я видела: Кэй свято убеждён в своих словах. Настоящий идеалист. Такой мог вырасти только в семье высокого рода.
– Твоё расследование ни к чему не приведёт, – горько усмехнулась. – Всех садистов не переловишь, а малыши будут молчать. По себе знаю.
– Как хочешь, – пожал плечами Войнот, но я заметила, как он сделал какую-то пометку в блокноте. – Что ты можешь сказать по судьбе нашей новой жертвы?
– Это обязательно? – одна мысль о том, что мне придётся лезть в полотно Беатрис, вызывала у меня приступ отвращения.
– Я понимаю, что тебе неприятно, – впервые с момента нашего знакомства на лице Кэя промелькнуло что-то похожее на сочувствие. – Но чем быстрее мы закончим тут, тем быстрее ты сможешь вернуться в отель и лечь спать.
– Хорошо, – обречённо выдохнула.
Войнот, подойдя ко мне, проделал какие-то странные манипуляции с браслетами-хаттантами. Не раскрыл их, как в прошлый раз, но я физически ощутила уменьшение контроля. Будто выключилось жутко фонящее радио.
– На один раз, потом верну контроль, – предупредил меня следователь.
Я настолько устала, что мне даже было лень закатить глаза. Ну сколько можно?! Демонстрируешь сговорчивость и содействие следствию, а ему поблажку сделать жалко.
Хотя на месте Кэя я бы тоже себе не доверяла.
Перед погружением в полотно Беатрис глубоко вдохнула. Как перед прыжком в бездну. Просто взглянуть одним глазком – и всё, и сразу наверх. К своей «прекрасной» жизни.
Лучше бы я этого не видела. Матрона умерла давно, больше двух недель назад. Все её нити истлели, рассыпались пеплом под моими «касаниями». Я не понимала как, но ощущала запах разложения. Словно в эти нити кто-то вплёл не только события, но и чувства. Неясная тревога, догадка проскользнула в голове, но я не успела за неё зацепиться. Потому что увидела послание от маньяка. Не цветы. Как в замедленной съёмке перед глазами пролетел последний кадр жизни Беатрис.
Госпожа Мордо напилась транквилизаторов, а потом методично била руками о стены в своём кабинете, разбивая их в кровь, ломая кости, пока не отключилась и не умерла.
– Кэй, это не последняя жертва, – произнесла, с трудом сглотнув вязкую слюну. – Это первая.
– С