На «Морже» поставили лиселя. Помогло это мало. К обеду быстроходные фрегаты настигли нас. Они зашли с двух сторон и кормы, взяв нас в «акульи тиски».
Началась пушечная канонада и обмен ядрами. Трём кораблям эскадры командора противостояли наши потрёпанные «Кассандра» с «Моржом».
В самом начале боя нам повезло. Используя зажигательные бомбы, Израэль удачным выстрелом поджёг паруса на флагмане, лишив его маневра.
Но обстрела фрегат Мэтьюза не прекратил. Пока часть команды тушила пожар, другая продолжала заряжать пушки и вести прицельный огонь. Надо отдать должное солдатам Его Величества, панике они не поддались.
«Екзетер» помогал «Льву» всеми шестью пушками левого борта, не рискуя приближаться ближе. Это было бы самоубийством в его случае – нам не представляло труда взять на абордаж такое судёнышко.
Ядра ложились точно в цель, круша и превращая в щепки всё на своём пути. Над волнами поднимались облака дыма и уносились прочь, подхваченные ветром. Грохот стоял такой, что на континенте слышно было.
И тут фортуна вновь посмеялась над нами. Несколько ядер пробили обшивку по ватерлинии «Моржа». Мы стали черпать воду, и срочно пришлось выделить десяток человек, чтоб наложить заплатки из просмоленной парусины. Трудно заставить людей делать что либо под таким обстрелом. У них возникает лишь одно желание – спрятаться поглубже, забиться в щель, чтоб избежать смертоносных ядер и осколков. И тут уж во всей силе проявлялся талант Долговязого, как командира. Он был везде, поднимал людей выкриками, тычками и угрозами, но главное – своим примером. Он не пригибался, не таился, ходил в полный рост, словно заговорённый, тем самым внушая людям уверенность в том, что всё обойдётся, если не прятаться и действовать уверенно.
«Солсбери» подобрался к «Моржу» и украл ветер. К тому же солнце было на их стороне, слепя нас. Флинт с этим ничего поделать не мог. Чтоб вернуть силу в паруса, ему пришлось бы поставить корабль меж двух огней. О том, чтоб стать на вёсла, и речи не было – слишком мало было у нас людей.
На «Морже» было не безопасней, чем на верхушке просыпающегося вулкана. Трещало дерево, рвались снасти, свистела картечь. Пушки Израеля отвечали нестройно, сотрясая корабль грохотом и заволакивая дымом.
Фрегат сблизился с «Моржом» на расстояние броска каната. В дело пошли мушкеты и пистоли, фальконеты посылали смертоносную картечь, от которой нельзя было укрыться за хлипкими досками обшивки.
В воздухе замелькали крюки и багры. Я впервые в жизни видел, как берут на абордаж пиратский корабль, а не наоборот. Корабли сблизились, заскрежетали борта, затрещали реи, путаясь в снастях. Солдаты, подбадриваемые барабанной дробью, бросились в бой на палубу «Моржа».
Нам редко приходилось драться. Это только в тавернах моряки взахлёб рассказывают о сражениях, о своей храбрости и силе. Я скажу так – половина тех разговоров враки,