– Простите… – начал было извиняться, но был оборван нежным голосом.
– Айтерртей, нам нравится звучание. – Богиня легко угадала мои мысли, наверное, просто считала. Это в ее силах, как и многое другое. – Ты отмечен нами при рождении, мальчик. И не только ты…
Хотелось спросить, кто еще, но я хорошо знал: боги сами открывают завесу, сами решают, что сказать нам, смертным. И нельзя настойчиво требовать ответ. Как и нельзя сейчас спросить о шестикрылом. Не скажут, но могут наказать не только спрашивающего, но и весь род.
Я был счастлив только от того, что Айвана снизошла ко мне, даровала свою милость. Не просто пришла, а развеяла мои тревоги: Сириус жив, и ему помогают.
Я понял достаточно из ее скупых фраз.
– Я открыт перед вами душой и телом, – ритуальная фраза, суть ее в том, что я весь предан своим богам.
– Мы знаем, мальчик мой. Ты оправдал наши ожидания.
Вот ведь! А отец всегда считал, что я позорю богов, идя наперекор ему и Совету. Но если мои помыслы и стремления созвучны воле богов, то почему же большинство их отрицает, порицает и стремится уничтожить?
– Потому что власть туманит разум. Ты и сам знаешь ответы на свои вопросы.
– Чем больше власти и силы, тем меньше желания с ней расставаться, – пробормотал, – и тем больше жажды контролировать всех.
– Верно. Но я хочу знать, что ты решил, Айтерртей.
– Решил?
– Ты дал клятву день назад. Мы услышали ее, услышали и вмешались…
Мог бы – похолодел. Заледенел бы и снаружи, и внутри.
Клятва, данная в момент сильнейших эмоций… Я напрочь забыл о ней. Забыл, будучи счастлив, что Марина справилась, что не погибла и сумела завершить ритуал обретения иллами для своего рода.
Тогда, на полигоне, в момент, когда отчетливо понял, что Марина не выживет и я не смогу ничего для нее сделать, оборванная связь не позволила вмешаться магией, а комиссия из сильнейших хранителей остановила и меня, и лорда Марсэмиара, когда мы попытались сделать это физически, я молил богов о помощи. И мои молитва и клятва были услышаны.
Так вот почему мне нельзя прикасаться к девушке!
– Я не отступлю от своих слов, – вытолкнул из себя.
Выдрал вместе с сердцем, разбившимся вдребезги. Я так хотел верить, что у нас все же есть шанс. Ведь ничего случайного не бывает?
– Не отступишь? Даже если Риша была рождена для тебя?
Риша? Точно, так Марину называет Феликс, и, судя по всему, богам нравится такое сокращение. Надо же… Она им все же не безразлична, но тогда почему?! Для чего ей выпали такие испытания?
Рождена для меня… Горько это слышать, особенно когда собственная клятва не оставляет выбора. Две клятвы, если быть до конца с собой честным, но с той, первой, еще можно было побороться. Не все условия при заключении были соблюдены, и помолвка, пусть и по древнейшему ритуалу, это еще не свадьба.
Мне нужно было время, только оно, а теперь и его у меня нет. Зато оно есть у Марины. Этого достаточно.
– Клятвы